Мария Перрье - Франция, которую вы не знали

На шестом этаже под розовым куполом в окружении собак доживала свои дни одна из самых богатых женщин Франции, Жанна Ожье, хозяйка легендарного отеля-паласа «Негреско» в Ницце. Ей было 95, и она страдала болезнью Альцгеймера. Внизу катились волны Средиземного моря, бурлила Английская набережная, туристы заселялись в номера отеля, слышен был звон посуды с петушками в ресторане «Шантеклер», где ужин на двоих стоит от 400€… Мерцала волшебными огоньками люстра «Баккара», изготовленная по заказу русского царя Николая II. Изначально их было две, первую доставили в Кремль и повесили, а вторую не успели…

Жанна получила отель от отца в 1957 и начала обустраивать его: 6000 предметов искусства превратили «Негреско» в отель-музей, и ко всему этому великолепию можно прикоснуться. Мне посчастливилось остановиться там по приглашению нашего друга, работавшего в «Негреско» менеджером. Мы пили шампанское в баре, сидя на диванах, на которых до нас сидели Уинстон Черчилль, Грейс Келли, Сальвадор Дали, Марк Шагал…

Глаза мадам Ожье закрылись навсегда в январе 2019 года, у нее нет наследников. «Жизнь не выбирают», – лаконично говорила она. Билл Гейтс предлагал ей пустой чек, в котором она могла сама проставить сумму, за которую согласилась бы продать «Негреско». Султан Брунея готов был заплатить за отель любые деньги. Сегодня «Негреско» оценивается примерно в 300 млн евро, но Жанна Ожье решила, что отель никогда не будет продан: «Воспоминаниями не торгуют». Она завещала все свое имущество фонду, который будет оказывать под-держку… бездомным животным и инвалидам.

В отеле нет ни спа, ни бассейна. Зато в «Негреско» рады любым животным, даже экзотическим. Сальвадор Дали, к примеру, любил приезжать туда со своим гепардом. Номера отеля обставлены антикварной мебелью и украшены предметами искусства. Но не ждите от номеров «Негреско» ни размаха, ни блеска, все довольно аскетично, даже в ванной комнате тюбики с шампунем прикручены к стене.

«Негреско» – последний отель-палас во Франции, не принадлежащий никакой международной отельной сети, он – последняя легенда ускользающей Прекрасной Эпохи… Его дальнейшая судьба пока не решена.

Конечно, далеко не все туристы выбирают своим пристанищем пятизвездочный отель в Париже или Ницце. Многим по душе шарм провинциальной французской деревни. Вот только некоторые отдыхающие порой пытаются адаптировать этот шарм под себя…

Приехавшие в деревню туристы из Парижа недовольны: что за какофония?

Утром орут петухи, не дают спать; днем коровы мычат, ходят и звенят своими колокольчиками, а еще жужжат мухи; а вечером вступает хор лягушек. «Это просто невыносимо! Мэр, немедленно выключите все эти звуки деревни!»

Звучит абсурдно и можно было бы даже посмеяться, если бы это не было чистой правдой. В одной деревеньке приезжающие пару раз в год в свой загородной дом парижане подали в суд на соседку, чей петух каждое утро кричит у них под окнами, и потребовали моральную компенсацию в 1500€. Женщина, отвечая в суде по иску, заявила, что защищает не только своего петуха, но и звуки деревни вообще, их уникальность и право на существование!

К мэру другой южной деревни обратились туристы с требованием провести обработку инсектицидами с целью… уничтожения цикад, которые слишком громко трещат в послеобеденное время! В другой деревне туристы жалуются на церковные колокола, которые то и дело звонят, нарушая тишину и покой! В ответ мэр потребовал занести звуки деревни в охранный список ЮНЕСКО как уникальное культурное явление, требующее защиты.

На самом деле в теории закон на стороне жалобщиков: «Никакой звук не должен нарушать покой местного населения или наносить вред здоровью своей регулярностью или интенсивностью». Но как это применить на практике к звукам деревни?

В поисках подобных абсурдных примеров мне далеко ходить не приходится: соседка, живущая рядом с нашей винодельней, постоянно требует, чтоб наши рабочие прекратили ездить на тракторе перед ее окнами. Эта история длится уже более двадцати лет, с того самого момента, как мадам купила дом и поселилась рядом с нашими владениями! Во время сбора урожая другие соседи жалуются на характерный запах виноградной мезги. Удивительно, что люди заведомо выбирают деревню своим местом жительства, а потом хотят изменить ее под себя.

Еще в одной коммуне жители требуют у мэра убрать болото с лягушками, которые постоянно квакают, нарушая покой и тишину. Как выяснилось, это не просто лягушки, а некий исчезающий вид, находящийся под охраной, и за их истребление грозит штраф 45 000€ и 5 лет тюрьмы. Можно сказать, этим лягушкам повезло: их точно не тронут.

Куда меньше повезло лягушкам в Индонезии и Вьетнаме. В этих странах по-прежнему ведется охота на диких квакуш, что способствует сокращению их популяции. А всему виной высокий спрос на экспорт бесхвостых земноводных. Большая часть всех лягушачьих лапок, продающихся во Франции, индонезийские.

«Лягушатины не желаете?» – фраза, которую вы вряд ли услышите от французов. Ведь вопреки расхожему мнению лягушек они не едят. Но туристы, приехавшие во Францию, во что бы то ни стало хотят отведать этот «истинно французский» деликатес.

В XII веке монахи ввели лягушек в свой постный рацион. Шутили, что лягушки будут отличной диетой для жиреющих монахов. Крестьяне, соблюдавшие религиозные обряды, переняли монастырское меню.

Из «Большого кулинарного словаря» Александра Дюма мы узнаем, что лягушки во Франции приобрели популярность в XVI веке, однако доктора того времени не одобряли употребление в пищу лягушачьего мяса. Тем не менее их подавали в ресторанах при отелях, лучших домах Парижа, а также в Германии, Италии и Швейцарии. А вот в Англии деликатес не пришелся к столу. Мысль о поедании лягушачьего мяса шокировала чопорных англичан и давала им повод презрительно отзываться о французах как о «лягушатниках».

По вкусу лягушачьи лапки представляют собой нечто среднее между рыбой и курятиной; у них мягкий вкус, а текстура напоминает куриные крылышки.