Кейт Андерсен Брауэр - Резиденция. Тайная жизнь Белого дома

Как и его сестра, Стив Форд старался жить жизнью обычного человека. Это получалось не всегда. «Когда мы вселились, я гонял на желтом джипе, – говорит он, посмеиваясь над своей наивностью. – Я въезжал внутрь и парковал его на дорожке перед дипломатическим подъездом. Поднимаюсь к себе, выглядываю из окна, а машины и след простыл». Персонал не считал, что джип – подходящая машина для парковки перед Белым домом. «Вот каждый раз – я приезжаю домой, а они ее утаскивают куда-то на задворки, типа прячут. Я злюсь, спускаюсь вниз, снова переставляю ее к подъезду, а они ее снова куда-то уволакивают».

Эми Картер, поселившаяся в Белом доме девяти лет от роду, оставила на здании свой след – в самом буквальном смысле слова. Ее имя написано несмываемым маркером между шахтой основного лифта и сервисным лифтом второго этажа. «Эми открыла дверь лифта, высунула руку и просто написала свое имя», – говорит Тони Савой.

Эми не довольствовалась пребыванием на верхних этажах резиденции. Она хотела все изучить. «Она была любознательна. Вот этот огромный домина с кучей дверей, давайте заглянем в каждую».

Как известно, Картеры отправили свою дочь учиться в одну из государственных школ Вашингтона. Девочке, которую сопровождали агенты Секретной службы, было трудно вписаться в компанию сверстников, да еще учитель держал ее на переменках взаперти из ложно понимаемых соображений безопасности. Как вспоминает ее мать Розалин, к моменту их появления в Белом доме Эми (их четвертый ребенок и единственная дочка) уже привыкла быть своего рода белой вороной. «Это было все, что она знала, потому что, когда ей было три, мы переехали в губернаторский особняк. Так что особой разницы она не ощутила. С нами приехала и Мэри. Для нее все это было обычной жизнью».

Розалин говорит, что няня Мэри Принс помогала Эми почувствовать себя комфортнее, но веснушчатая девочка понимала, что живет не совсем обычной жизнью. В особняке губернатора штата Джорджия личного пространства у нее было еще меньше: там даже на кухню нельзя было спуститься, не столкнувшись с толпой туристов. Но Эми была настолько выдержанным ребенком, что подчас казалось, будто ей вообще нет никакого дела до посторонних. «В трехлетнем возрасте при ее появлении все вокруг начинали сюсюкать, а она просто проходила мимо, глядя прямо перед собой. Помню, что, когда Эми впервые пошла в школу в Вашингтоне, все ужасно переживали по поводу того, насколько одинокой она выглядит. А это было ее нормальным состоянием».

Розалин говорит, что первое время после переезда в Белый дом Эми иногда спускалась на государственный этаж во время экскурсий, но «по поводу ее появления поднимался такой гвалт», что она прекратила это делать. Когда экскурсионные часы заканчивались, она возвращалась и раскатывала на роликах по Восточному залу.

Работники резиденции полюбили эту боевую маленькую девочку. Мэри Принс часто звонила Нелсону Пирсу узнать, не сможет ли он зайти в жилые покои, чтобы настроить скрипку Эми. («Я жил только музыкой и бейсболом», – говорит Пирс.) Буфетчик Джеймс Джеффрис рассказывал, что Эми иногда просила его помочь с домашними заданиями, когда он был в семейной кухне наверху. Жизнь в государственных резиденциях – пусть даже самых роскошных – была единственной, которую знала Эми, а прислуга была для нее сродни семье. Однажды в сопровождении своего охранника из Секретной службы она прошла по всем мастерским и ателье резиденции, чтобы попросить у работников денег на прогулку, говорит смотрительница Бетти Монкман. «Мы были ее соседями. Поэтому обязались пожертвовать какие-то деньги, и она вернулась, чтобы собрать их!»

Картеры старались привнести в жизнь Эми определенную степень стабильности и естественности. Монкман вспоминает, что как-то шла к себе в бюро смотрителей мимо Китайской комнаты и увидела там Эми с подружками, вырезающих фигурки из тыкв «в компании сидящего на полу вместе с ними президента Картера».

Мэри Принс настаивает, что известность не испортила Эми – вопреки некоторым рассказам о том, как она обижала иностранных гостей чтением книг во время официальных приемов. «Избалованной она не была. Она никогда не старалась добиться своего. Она была просто жизнерадостным ребенком».

Шеф-кондитер Менье отзывается об Эми как о слегка взбалмошной девочке, не испытывавшей благоговейного страха перед величием Белого дома. После школы она иногда забегала к нему на кухню попросить прислать ей ингредиенты ее любимого сахарного печенья, которое она пекла сама в маленькой кухоньке второго этажа, чтобы на следующий день отнести в школу. Однако нередко случалось, что, поставив их в печь, она принималась кататься на роликах или заигрывалась в своем домике на дереве. Когда запах подгорающего печенья наполнял коридоры, группа агентов Секретной службы в первую очередь мчалась в кондитерский цех к Менье, полагая, что проблема исходит оттуда. Оглядев запыхавшихся агентов, Менье просто указывал пальцем вверх. После чего они неслись на второй этаж, открывать окна и извлекать сгоревшее печенье. Следующим утром Эми обычно приходила на кухню и рассказывала шеф-кондитеру, что должна была принести печенье в школу и теперь не знает, как ей быть. На вопрос Менье о судьбе посланных им накануне ингредиентов Эми, краснея от стыда, отвечала: «Произошла небольшая авария». (Менье настолько привык к этому, что в подобных случаях всегда держал наготове резервный запас печенья для Эми.)

Детям Картеров везло в жизни и до того, как они оказались в Белом доме: их отец был успешным фермером, затем на протяжении двух сроков заседал в Сенате от штата Джорджия и на протяжении одного года был губернатором этого штата. Иногда могло показаться, что они полностью утратили связь с реальностью, особенно с людьми, которые их ежедневно обслуживают.

Один из буфетчиков вспоминает разговор с одним из сыновей Картера, которому в ту пору было за двадцать. Он сидел на семейной кухне и читал газетную статью о росте цен на аренду жилья в Вашингтоне. Кинув поверх газеты взгляд на буфетчика, он сказал: «Как же я рад, что мне можно жить здесь, в Белом доме».

Буфетчик обернулся к нему со словами: «Да уж. И это одна из причин, по которой я работаю здесь. Мне приходится вкалывать на двух работах, потому что жилье стоит безумно дорого. Трудновато приходится». Сын Картера был поражен. Он не мог поверить, что такому представительному мужчине приходится трудиться на двух работах только ради возможности платить за жилье.

«Выходите наружу, поживите, как живу я, и убедитесь в этом сами», – сказал ему буфетчик.

Клинтоны отчаянно защищали неприкосновенность частной жизни своей дочери Челси и просили прессу ограничиваться лишь сообщениями об ее участии в общественных мероприятиях. В большинстве своем журналисты были с этим согласны. Но в распоряжении медиа имелись и иные средства пополоскать ее имя в заголовках новостей. В 1992 году в скетче на тему фильма «Мир Уэйна» [47] популярная американская малобюджетная кинокомедия 1992 года с Майком Майерсом и Дэном Кэрви в главных ролях. – примеч. пер. , показанном в телешоу Saturday Night Live, Майк Майерс в роли придурковатого Уэйна презрительно заметил, что «подростковый возраст сослужил недобрую службу» Челси, уточнив, что «Челси Клинтон – ни разу не красотка». Скетч привел Клинтонов в ярость, и из повторных показов эти реплики вырезали. А сам Майерс даже принес Клинтонам письменные извинения.