Евгений Именитов - Геноцид антигосударства

Внешняя зависимость – это первое, но отнюдь не основное последствие делегирования информационной работы машине человеком. В процессе поиска любых необходимых нам сведений в обычном режиме мы осуществляем осмысление разной информации, её селекцию, то есть отбор годной нам информации, и, наконец, формирование завершённого образа конкретного решения. Это может быть число, если речь идёт о математической задаче, либо идея архитектурного проекта, либо инженерное решение, либо фрагмент текста, либо изображение, – в любом случае завершённый образ рождается в голове человека, в его мозгу.

Получая готовые образы из вне, мы отказываемся от «интеллектуального суверенитета», делегируя нешуточную власть внешнему центру информации. Достоверность сведений при этом презюмируется, то есть предполагается. Но всегда ли мы получаем правильные ответы?

От интеллектуального творчества мы переходим к интеллектуальному потребительству, от чего, и сейчас это определённого доказано практикой психиатрии, страдает наш мозг (смотрите, например, книгу Манфреда Шпитцера «Антимозг» [133]).

Немецкий психиатр из Ульма Манфред Шпитцер утверждает, что последствием массового внедрения электронных средств в школе и в жизни людей в наше время становится подлинное «цифровое слабоумие» в медицинском смысле этого слова. То есть у пациентов, страдающих от цифрового слабоумия, которое идёт рука об руку с такой же зависимостью, наблюдаются признаки деменции, похожие на её проявления в старческом возрасте или вследствие различных поражений головного мозга (инфекционного, химического и т. п.): люди теряют способность к умственной концентрации, становятся забывчивыми, утрачивают навыки мышления и способность к критической оценке фактов, утрачивают умение (если обладали им) ориентироваться в потоках информации. В целом центр их воли уходит во внешнюю среду – в Сеть.

Другое выражение «цифрового парадокса» – это «облачный синдром». В последнее время большинство поисковых и почтовых сервисов, а также некоторые поставщики мобильных устройств, такие как Apple, навязчиво предлагают использовать для хранения информации пользователей собственные удалённые Интернет-серверы (облачные хранилища). Для устройств Apple такая функция является обязательной. Плюсом для пользователей является возможность синхронизации данных на отдельных устройствах между собой. Но есть и минусы: человек больше физически не владеет аутентичной копией информации о своей жизни и, если синхронизация нарушена или сведения на конкретном устройстве потеряны, то единственным её держателем остаётся облачное хранилище. Более того, в последнее время такие хранилища, как Яндекс. диск, взяли курс на ликвидацию функции синхронизации, обязуясь обеспечивать постоянный доступ к файлам пользователя в облаке через высокоскоростной канал связи.

Очевидно, что эта потенциальная проблема, кроме интеллектуальной западни, имеет и юридические подводные камни. Де факто и де юре личность становится почти абсолютно зависимой от внешнего «мозга», внешней памяти. Отключение от облачного хранилища сродни утрате собственного лица человека. Это что-то вроде «стирания» личности из фантастических голливудских антиутопий.

Интеллектуально человек, особенно если его познавательные качества уже снижены в ходе образования в «цифровых» детском саду и школе, передавая все свои данные, документы в облачное хранилище, становится максимально зависимым.

Читателю надо понять, что мозг, вынесенный наружу, – это уже не Ваш мозг.

Цифровой парадокс заключается в том, что вопреки тиражируемому штампу о пользе информационных технологий (компьютеров, планшетов, электронных досок, видеофильмов) для целей обучения, всё перечисленное имеет диаметрально противоположный результат – снижает качество образовательного процесса и его результат, способствует отуплению учащихся, утрате или даже неприобретению важных познавательных навыков. Другими словами, дети, активно пользующиеся электронными помощниками, развиваются хуже тех детей в сравнимых условиях, которые ничем этим не пользуются.

Информационные системы, гаджеты и сеть Интернет становятся информационными посредниками в общении людей. Ликвидируя природный эмоциональный барьер между людьми, встроенный в нас от природы, в Сети люди становятся особенно активны и, что научно доказано, агрессивны. Они могут безнаказанно позволить себе то, что не могут сделать или на что не могут решиться в обычной жизни. Негативные последствия общения в Интернет усиливаются безответственностью, хотя бы в начале такого общения. Кроме того, в Сети гораздо чаще, чем в обычной жизни, наблюдается эффект толпы со всем её безудержным нутром и сущностью. Многие поймут, о чём идёт речь. Нередко агрессия одного человека в социальной сети подхватывается виртуальной толпой, и уже огромное количество людей одновременно принимают участие в травле. Несдержанность и новый тип социального поведения, более жесткий и даже жестокий, поверхностность контактов приводят к отстранённости и одиночеству сетевых индивидов.

Попытка внедрить обучение младенцев (до 2 лет) с использованием электронных средств вообще сродни преступлению: нейрофизиологией экспериментально установлено, что для обучения младенца, особенно в первые полгода его жизни, ему крайне важно не только слушать речь, но и видеть говорящего, так как дети воспринимают, и их мозг способен и увязывает между собой абсолютно всё: мимику, жесты, интонации и т. д. При этом маленькие дети не способны сопоставить между собой разнесённые в пространстве источники звука и изображения. Плоское и статичное в пространстве экранное изображение не воспринимается ими так же, как взрослыми. В своей книге «Антимозг» М. Шпитцер пишет, что поместить младенца перед телевизором – это всё равно, что запереть его в подвале для хранения угля. Результат будет сугубо отрицательным. Маленький ребёнок должен видеть и слышать своего родителя (мать, отца), поэтому, например, документально доказана польза чтения родителями детям вслух.

К сожалению, большинство современных родителей в России принимают на веру заверения малограмотных или алчных (а часто и то, и другое вместе) отечественных политиков относительно безусловной пользы электронных средств обучения дошкольников и школьников. Дирижируемые из-за рубежа как прямо, так и косвенно, наши политики совершенно так же, как их немецкие, английские, французские, американские и шведские коллеги десятилетней давности из-за своей продажности, беспринципности и предательского по отношению к представляемым народам поведения, допускают внедрение откровенно опасных электронных систем без какого-либо научного обоснования их применения.