Катерина Андреева - Беларуский Донбасс

Иные отклики нам приходилось слышать от беларуских добровольцев. Боец с позывным «Феникс» заявил журналистам, что подозревает Аватарова в сотрудничестве с беларускими спецслужбами: «Совал нос, куда не надо, очень большое любопытство проявлял. На 100 процентов утверждать нельзя, но, я даю 90, что Дук был засланцем гэбистов». Феникс обратил внимание: после задержания Тараса чекисты начали приходить с обысками в квартиры других добровольцев. Впрочем, Аватаров сам признался в суде, что рассказывал о некоторых из них на допросах под давлением следователей. Бойцам тактической группы «Беларусь», которые видели Аватарова на Донбассе, он показался «странным». «Вел он себя неадекватно, возможно, употреблял наркотики… Это очень мутная история, какая-то подстава», — описывает свое впечатление доброволец Кастусь Дубатовка. Такую же характеристику — «мутный» — Аватарову дает киевская волонтерка Ольга Гальченко.

Режиссер-документалист Антон Тележников познакомился с Аватаровым в Донбассе во время съемки фильма про добровольцев. «Он говорил много противоречивых, неоднозначных вещей, обо всем и ни о чем. Кто-то думал, он просто неадекватный, но у меня сложилось ощущение, что он не так прост. Больше всего я удивился, когда Аватаров начал рассказывать, что свободно ездит в Беларусь и спецслужбы знают об этом. Еще он говорил, что сидел в изоляторе КГБ после взрыва на День города [108]в Минске в 2008 году», — вспоминает Тележников. Он готов был списать эти странные откровения на фантазию собеседника, если бы не последующий арест Аватарова. «Этот арест оказался очень болезненным для беларуских добровольцев, так как все обстоятельства истории дискредитировали движение в целом: мол, в Беларусь из АТО приезжают вооруженные “отморозки”»…

Следствие по делу Аватарова длилось полгода — 18 апреля 2016-го доброволец предстал перед судом в Минске. В первый же день он попросил суд пригласить главу КГБ, чтобы рассказать, как его «прессовали в тюрьме». По словам Аватарова, его избивали и заключенные, и оперативники. «КГБ хочет посадить меня на 10 лет!» — выкрикивал Тарас из «клетки». Кроме того, он заявлял о пытках на следствии с применением «определенных препаратов». Допрашивали Аватарова и следователи КГБ, и оперативники ГУБОПиК.

Кроме статьи за незаконный оборот оружия, подсудимому инкриминировали его контрабанду, то есть незаконный провоз через границу. Свою вину он признал частично — только по первому обвинению. Милиционер Шуст, задержавший Аватарова на вокзале, свидетельствовал: тот спал в зале ожидания, а из-под одежды виднелся бронежилет. Когда они с напарником подошли и разбудили Аватарова, увидели у него в руке гранату. При этом «никакой агрессии от Аватарова не исходило», говорил свидетель. Самые противоречивые показания касались как раз гранаты. Это была самодельная ручная граната 1979 года производства на базе гранатометного выстрела ВОГ-17, получившая название «хаттабка», так как использовалась чеченскими сепаратистами. Сначала Тарас утверждал, что нашел ее в Минске возле метро, потом — что гранату «подкинули» в его вещи по дороге из Киева в Гомель, позже вообще стал утверждать: ее дал ему командир Кулибин для диверсионной работы в России. Последнее звучит наименее правдоподобно. Сам Кулибин заверял журналистов, что Тарас просто взял с собой этот ВОГ-17 в качестве сувенира с фронта. По словам экспертов, граната была в небоевом состоянии на момент задержания Аватарова, но для ее активации якобы могло потребоваться всего 3–4 минуты. Пистолет же, найденный у добровольца, оказался сигнальным. Ранее, на этапе следствия, Тарас Аватаров согласился сотрудничать и написал явку с повинной о том, что «хаттабку» взял с собой с фронта «для самоподрыва в случае провала операции» (о какой операции речь — неизвестно). Кроме того, он зачем-то добавил, что создал в фейсбуке страницу «Правый сектор. Беларусь» и писал статьи для оппозиционного блога, а на войну решил поехать после гибели Алеся Черкашина, чей позывной — «Тарас» — совпадает с его именем.

Свидетелями на суде выступили попутчики Аватарова, ехавшие с ним из Киева в Гомель, где он пересел на поезд. Жители Минска, два брата и приятель, возвращались в ночь на 25 ноября 2015 года с отдыха в Египте через аэропорт в Борисполе. Оттуда они добрались в Киев и решили ехать в Беларусь на такси (что странно, ведь это гораздо дороже поезда или автобуса). Договориться с таксистами о цене поездки к беларуской границе сразу не смогли. Через некоторое время к ним подошел водитель, сказал, что повезет их на границу, однако будет четвертый пассажир. Им оказался Аватаров. По словам свидетелей, Тарас ехал спереди. По дороге компания с ним не переговаривалась. Тарас насторожил их своими шутками и шапкой, «похожей на балаклаву», которую он то и дело опускал на глаза. Границу прошли без проблем и досмотра вещей. В Гомеле у компании стояла своя машина, но везти чудаковатого пассажира до Минска они отказались. По крайней мере, такова версия попутчиков. Аватаров подтвердил, что пограничники его не досматривали. Что звучит странно, ведь в первые годы конфликта на украинско-беларуской границе действовали усиленные меры контроля: даже пассажиров рейсовых автобусов выводили для личного досмотра.

Всего суд опросил два десятка свидетелей, в том числе журналиста Владимира Чуденцова [109]. Чуденцов рассказал, что познакомился с Аватаровым в соцсетях в марте 2014-го и они начали переписываться на политические темы, при этом у Аватарова, кроме аккаунта «Друг Дук», было как минимум еще два сетевых псевдонима. По словам Чуденцова, Аватаров говорил, что связан с «госструктурами, с ОАЦ» (Оперативно-аналитическим центром при президенте, спецслужбой. — К. А). При личной встрече на минском вокзале в сентябре 2015-го журналист якобы передал Аватарову 100 долларов на помощь «Правому сектору», а тот позже отчитался ему о расходах. «Тарас заметно хромал, а потом рассказал, что у него осколочное ранение», — свидетельствовал Чуденцов. Получается, боевое ранение у Аватарова уже было в сентябре 2015-го, хотя на фронте он впервые оказался в октябре и не выезжал на передовую? История их приятельства вызывает вопросы. Неясно, что же объединило журналиста, не пишущего о войне в Украине, и будущего бойца «Правого сектора». Причем объединило настолько, что первый не побоялся передать второму деньги на фронт.

Примерно в тот период, когда, по словам Чуденцова, состоялась их встреча, Тарас ездил на свидание с девушкой из Жодино, такой же «подруге по переписке». В суд она сама не явилась по болезни, ее письменные показания зачитывали вслух. «Я обратила внимание, что он хромает. Он сказал, его ранило осколком. Тарас рассказывал, что воюет в Украине, но я это серьезно не воспринимала», — писала свидетельница. По ее показаниям, взгляд у Тараса был «бешеный», и он оставил впечатление странного, одержимого человека. О «странности» Аватарова говорят многие, но психолого-психиатрическая экспертиза показала: расстройствами тот не страдает и имеет высокий уровень социальной и бытовой адаптации, действия совершал полностью осознанно. Из индивидуальных особенностей Аватарова в экспертизе перечислены «эгоцентричность, инфантильность, стремление привлечь внимание к себе и своим переживаниям».