Катерина Андреева - Беларуский Донбасс

Анатолий Матиос признавал, что военная прокуратура не смогла расследовать все преступления «торнадовцев», так как многие потерпевшие были слишком запуганы. «Очень много потерпевших не захотели рассказывать о тех событиях. Мы не установили до конца местонахождения людей, которые пропали без вести. Но пусть это будет на их совести. Все, что мы могли сделать — сделали», — говорил главный военный прокурор. 7 апреля 2017 года Оболонский суд Киева вынес приговор бойцам «Торнадо». Командир Онищенко получил 11 лет лишения свободы, его заместитель Ляшук — 10 лет.

Другим фигурантам дали меньшие сроки. Главная военная прокуратура, которая настаивала на максимальном сроке — 15 лет, подала апелляцию, посчитав наказание слишком мягким, однако дело пересмотрено не было. Судьи и прокуроры во время процесса подвергались колоссальному давлению со стороны отдельных политиков и представителей добровольческого движения, сами «торнадовцы» угрожали расправой лично им и свидетелям обвинения. «У нас общество такое. Как только начинаешь прессовать военных преступников, сразу начинается крик: как же так, преследуют добровольцев, патриотов! Люди часто не вдаются в подробности, и начинаются спекуляции. Это обстоятельство много в чем повлияло на оперативность решения властей», — комментировала один из авторов книги «Добробаты» Василиса Трофимович реакцию правоохранительных органов на преступления «Торнадо». По так называемому закону Савченко, один день предварительного заключения в СИЗО засчитывается за два дня лишения свободы, а значит, срок каждого осужденного будет сокращен на 4 года. Осенью 2018-го Беларусь потребовала экстрадиции Ляшука — якобы на родине он проходит по статье «Злостное хулиганство». Кроме того, издание «СБ-Беларусь сегодня» писало, что ранее при обыске в квартире Ляшука в Бресте обнаружили две гранаты и мину. Нардеп от фракции «Народный фронт» Юрий Тимошенко утверждал, что обсуждал этот вопрос с генпрокурором Украины Юрием Луценко и тот «пообещал отказать в экстрадиции». В 2023 году Даниил Ляшук должен выйти на свободу. И менее опасным к тому времени он вряд ли станет. Когда в августе 2018 года «торнадовцы» подняли бунт в Лукьяновском СИЗО против этапирования в колонию, в сеть попало фото из камеры Ляшука: на стене виднелась надпись «История меня оправдает» [134]и подпись — «Моджахед».

Преступления «Шахтерска» и «Торнадо» стали возможными из-за хаоса, царившего в первые месяцы АТО, в условиях которого не всегда проводился должный отбор личного состава. Анатолий Матиос позже отмечал, что руководству МВД следовало хотя бы извиниться перед потерпевшими за своих подчиненных и их поступки. «Сколько жизней можно было спасти, сколько слез не было бы пролито, если бы в структурах МВД принимались верные кадровые решения и ранее осужденных не брали бы в состав вооруженных подразделений, а тем более не назначали бы на руководящие должности», — говорил прокурор в эфире «112 Украина».

Однако, если посмотреть на проблему шире, подобное могло произойти (и происходило) на любой войне. В зоне боевых действий обязательно появлялись и мародеры, и ожесточенные «люди войны», практикующие пытки мирного населения. Потому что тот, у кого в руках оружие, априори имеет физическое преимущество над беззащитным гражданским, а психика — вещь хрупкая, и очень трудно уследить, когда сила будет использована во зло.

Один из питерских ультраправых, воевавший за ЛНР под позывным «Норманн», дал любопытную характеристику Даниилу: «Он скорее хейтер, чем кто-либо еще. Антифашизм, правая тема, ислам… все, что ему в этом нравилось — возможность ненавидеть».

Война — лучшее место для романтиков с «комплексом героя», движимых светлыми идеалами. А еще — для авантюристов с темным прошлым. А еще — для садистов, которые сбиваются в стаи. Донбасс — лучшее место, чтобы ненавидеть. В этом Моджахед не ошибся.

Угрозу национальной безопасности представляет участие беларуских граждан в вооруженных конфликтах на территории иностранных государств. В Беларуси принимаются меры по недопущению вербовки беларуских граждан. В прошлом году возбуждено пять уголовных дел по статье, касающейся участия на территории иностранного государства в вооруженном конфликте, военных действиях, вербовки либо подготовки лиц к такому участию, осуждено 4 человека, 12 лицам вынесены официальные предупреждения.

Из выступления министра иностранных дел Беларуси Владимира Макея на международной конференции «Предотвращение и борьба с терроризмом в цифровую эпоху», 9 октября 2018 года

На момент написания этой книги в Беларуси за участие в войне на Донбассе были осуждены пятеро боевиков. Их привлекли к уголовной ответственности по статье 361-3 УК («Участие в вооруженном конфликте на территории иностранного государства»). В четырех из пяти случаев об этом стало известно из сообщений судов постфактум. Заранее информацию о заседаниях по значимым для общества делам власти не распространяли.

Впервые приговор боевику вынесли осенью 2017 года. 26 сентября на сайте Витебского областного суда появилось сообщение: 29-летнего Алексея Ершова наказали 2 годами «домашней химии». «Домашняя химия» не предусматривает направления в места лишения свободы. Осужденный всего лишь обязуется регулярно отмечаться в милиции, не совершать административных правонарушений, в его отношении действует комендантский час и запрет на выезд. То есть к Ершову применили одну из самых мягких форм наказания за уголовное преступление, при том что вообще суды в Беларуси достаточно суровы.

На следующий день после вынесения приговора мы связались с Алексеем Ершовым по телефону. В отличие от других наших собеседников, Ершов держался скрытно. По его словам, он был уверен, что после суда выйдет на свободу.

До войны Алексей Ершов жил в городке Поставы на Витебщине, работал трактористом и разнорабочим. Женился на девушке значительно младше себя, у них родился ребенок. Однако отношения с молодой женой вскоре разладились. Когда начались боевые действия на Донбассе, он следил за событиями по российским телеканалам, которые пользуются большой популярностью в Беларуси. К марту 2016-го Ершов решил оставить семью и поехать на фронт. Объясняя свой поступок, он сыплет фразами, явно почерпнутыми у кремлевских пропагандистов. «Наши деды воевали, боролись с фашизмом — я тоже должен был», — говорит Ершов.

Боевик утверждал, что в ДНР он служил в разведке, но назвать конкретное подразделение отказался, ссылаясь на «секретность информации». Всего он пробыл на Донбассе год и два месяца. Вернулся в Беларусь в апреле 2016-го, а чекисты пришли с обыском только в конце следующего месяца. 31 мая ему сказали явиться на допрос в Витебское областное управление КГБ. Прямо в кабинете следователя его взяли под стражу, на двое суток поместили в ИВС, а затем перевели в СИЗО № 2 Витебска. «Все СИЗО гудело от такой новости! Со следствием я сотрудничал, сам предоставил все доказательства, даже отдал военный билет ДНР, его присоединили к материалам дела. А от кого мне бегать?» — рассказывал Ершов.