Ксения Кнорре Дмитриева - Найден, жив! Записки о поисковом отряде «Лиза Алерт» [litres]

А я смотрю на них и думаю о том, что мы не только для того, чтобы искать и спасать, и даже не только чтобы заражать неравнодушием всех, кто к нам прикасается. Мы, возможно, в первую очередь, для того, чтобы показать в этой стране, где человек никогда не был особой ценностью, что жизнь – бесценна. И что быть причастным к ее спасению – это, возможно, самое потрясающее, что можно пережить в жизни. Это меняет тебя навсегда. Нет, это не отменит проблем на работе и не решит сложности в отношениях, но внутри себя ты будешь знать, что ты там был и сделал все, что мог, чтобы история закончилась так, как она закончилась. Это не требует сакральных знаний – их можно получить, это несложно, не требует сверхъестественной силы духа, нужно только одно: встать и приехать.

И все.

Мы уже расселись по машинам, когда у меня в очередной раз зазвонил телефон – журналист из моего издания хочет комментарий. Мы поговорили, после чего она по секрету сказала мне, что наша общая коллега, моя подруга, этой ночью благополучно родила двойню. Я начинаю кричать и махать руками – для меня это уже слишком, столько счастья – и сразу, и наши испуганно спрашивают:

– Что случилось?

А я почти не могу говорить, размазываю слезы по щекам и только и выдавливаю из себя:

– Дети… двое… все хорошо…

– Что? – продолжают выпытывать наши. – Найдены? Живы?

И я начинаю смеяться, как сумасшедшая, а они смотрят на меня, недоумевая…

Дорога домой на машинах заняла 9,5 часов. Примерно пять из них мы хохотали. До слез, до истерик, закатываясь, как ненормальные, над действительно смешным и полной чушью. Говорили – о поисках, об отряде, о жизни вообще – и снова закатывались в очередной смеховой истерике. Как только на трассе пробивался интернет и сотовая связь, у меня начинали звонить и пищать телефоны, и я жонглировала ими всю дорогу, давала по телефону комментарии, выходила в прямые эфиры, снимала, отправляла фото и видео в СМИ, договаривалась о съемках и материалах. На исходе третьего часа этой дискотеки ребята начали поглядывать на меня с уважением – я только успевала перекидывать подключение беспроводных наушников на разные телефоны, пока их не заглючило окончательно, и по очереди подключать телефоны к зарядке…

Свистел ветер, за окном светило солнце, мелькали леса и городки, потом на дорогу опустился красный закат, взошла алая половинка луны, уже не зловещая, как вчера, а просто красивая, а мы, смеясь и разговаривая всерьез, в один из самых счастливых дней в нашей жизни ехали домой.

В настоящий момент в России существует более 100 добровольческих поисковых отрядов и других организаций. У многих из них разная специализация (кто-то ищет только в лесу, кто-то – только детей), разный подход к тому, кто может принимать участие в этой работе (где-то, например, этим занимаются только аттестованные спасатели), разный масштаб деятельности, разные регионы присутствия. Но самое главное – у многих разные методики, хотя большинство берет за основу инструменты поиска «Лиза Алерт», пользуется нашими методическими материалами и терминологией. Но когда мы встречаемся на одном поиске, иногда возникает недопонимание, сложно найти общий язык и выработать единую стратегию, что крайне важно для эффективного и быстрого завершения поиска.

Мы со своей стороны делаем все от нас зависящее, чтобы преодолевать эти сложности. Наши координаторы специально учатся взаимодействию с другими отрядами. Каждый координатор – переговорщик, и его задача на таком поиске, где участвуют несколько организаций, – добиться того, чтобы все придерживались общей стратегии, открыто обменивались информацией, работали по одной и той же схеме задач. Самая плохая ситуация – когда поисковая операция превращается в соревнование «кто быстрее найдет потеряшку», в котором все средства хороши. Естественно, это резко увеличивает количество дублирующих друг друга задач, снижает эффективность и в конечном итоге создает дополнительные риски для жизни пропавшего.

Мы готовы взаимодействовать с любыми организациями, которые со своей стороны готовы к сотрудничеству и диалогу.

Мне было 14 лет, и я целыми днями после школы болталась по Арбату – сначала одна, позднее с компанией, с гитарой. Оттуда – миллион странных встреч и разговоров, знакомства на пять минут или несколько лет; смешное, страшное, драматичное. Арбат тогда – сейчас в меньшей степени, конечно, – был основной площадкой московской уличной жизни. Художники, музыканты, попрошайки, торговцы сувенирами, молодежные группировки… Все такое вкусное, яркое, манящее.

И вот в один из солнечных весенних дней я бодро вышагивала по Арбату, высматривая интересное. Заметила очередную толпу, бодро в нее ввинтилась и, вынырнув внутри круга, обнаружила перед собой довольно нелепого даже по арбатским меркам мужичка: было на нем что-то типа мехового боа, кокетливая шляпка и плохо идентифицируемое рубище, поясом для которого служила грязная веревка на манер Франциска Ассизского. Перед ним была расстелена тряпочка, на ней лежала куча разных не связанных между собой предметов (спичечный коробок, мячик, палка, носовой платок, апельсин и так далее).

Через несколько минут монолога этого вполне правдоподобного сумасшедшего выяснилось, что перед нами ни много ни мало – предсказатель будущего, оракул, пророк, – и с помощью этих нехитрых предметов он брался рассказать желающим о том, что их ждет в туманной дали. Народ мялся и жался, не решаясь воспользоваться этим уникальным, пока бесплатным предложением, и вдруг я, сама себя не узнавая, звонко его спросила:

– Кем я стану, когда вырасту?

Тут надо сказать, что в те времена волосы у меня были очень короткие, вся я была мелкая, тощая и верткая, такая «мальчик-передай-на-билетик».

Сумасшедший мельком глянул на меня, принял, судя по его виду, запрос и завис над тряпочкой с предметами. После явно непростых раздумий он выбрал спичечный коробок и занялся им: тряс, подбрасывал, открывал и закрывал, даже, кажется, дул туда (народ молча и завороженно следил за всем этим шаманством) и наконец напыжился, исполнился какой-то торжественности (жаль, я к тому моменту еще не посмотрела фильм «Собачье сердце», иначе непременно узнала бы эту сцену) и важно сообщил мне:

– Ты станешь… солдатом!

Я, хихикая, выбралась из толпы и вприпрыжку отправилась дальше, к своим прекрасным приключениям, понимая, что дяденьку ввел в заблуждение мой мальчишеский вид и что стать солдатом мне не дано ни при каком раскладе.

Я вдруг вспомнила об этом совсем недавно, после того как съездила на резонанс.