Майкл Давидоу - Третье советское поколение

Что же представляют собой советские депутаты? Я беседовал с некоторыми из них на их рабочих местах на КамАЗе. О том, что они депутаты, можно было догадаться по значку на рабочей спецовке. Этот значок был единственным атрибутом, отличавшим их от других рабочих. Во всем остальном они были рядовыми членами большого производственного коллектива. Я глядел на них, и мне не хотелось верить, что это люди, которые вершат большие общественные дела. Они абсолютно ни в чем не соответствовали американским представлениям о людях, занимающихся общественно-политической деятельностью.

В группе депутатов, с которыми мне организовали встречу, был, например, Раис Ганеев — уверенный в себе, красивый молодой татарин. Он депутат Верховного Совета СССР с 1979 года (его избрали, когда ему было 29 лет). На КамАЗ Раис прибыл в 1970 году, сначала работал на строительстве завода, а после пуска возглавлял одну из самых знаменитых камазовских бригад. Позже, когда я уже вернулся домой, в Соединенные Штаты, я увидел в одном из номеров газеты «Комсомольская правда» портрет Раиса. 10 миллионов читателей «Комсомольской правды» узнали о том, что его бригада перевыполнила производственный план. В условиях США этот факт едва ли мог быть упомянут даже на самых последних страницах такой, скажем, газеты, как «Нью-Йорк таймс». Я попытался представить себе, будто в какой-либо детройтской газете сообщается, что один из сенаторов от штата Мичиган — отличный производственник, работающий на сборочном конвейере автомобильного завода фирмы «Дженерал моторс». Это была бы неслыханная сенсация. А вот Раис наверняка был бы поражен тем, что подобное сообщение может вызвать удивление читателей. Раис был избран депутатом высшего законодательного органа страны именно потому, что несколько лет самоотверженно трудился на КамАЗе. Правда, его путь на КамАЗ был относительно прост. Он родился и вырос всего в 80 километрах от Набережных Челнов. Мальчишкой он, как и многие его сверстники, мечтал стать летчиком. Но не всем дано работать в небе. Ведь и на земле дел достаточно.

— Мне не пришлось долго искать свое призвание. Совсем рядом строился новый город и величайший индустриальный комплекс. Разве это не сулило романтику? Мой отец с детства внушал мне, что нет большей радости, чем работа с машинами, и оказался прав.

Раис быстро познавал новое. В 1971 году он уже возглавил бригаду. Этот коллектив выдвинул его в депутаты. Но жизнь Раиса по-прежнему неразрывно связана с бригадой. А это залог того, что он останется поистине народным депутатом.

— Какие задачи приходится решать в молодежном городе? — спросил я Раиса.

Он ответил не раздумывая:

— Наша главная задача сегодня — это организация досуга тружеников. Производственные проблемы в основном решены. Теперь самое время подумать о том, как молодежь живет, чем интересуется, чем занимается после работы.

Так, по-своему Раис говорил о том, что мне уже приходилось слышать на БАМе от Баштанюка, Аксенова и Бондаря. Действительно, в СССР все больше внимания уделяется духовной жизни народа, и особенно молодежи. Как же несправедливы те, кто приписывает советскому обществу черты прагматизма!

— Раньше в городе был лишь один кинотеатр, — продолжал Раис. — Теперь у нас их восемь. Но пока мы не можем сказать, что полностью удовлетворяем культурные запросы молодежи. Нам нужно еще строить и строить.

Вероятно, американцы и не подозревают о размахе нашего строительства. В 1975 году я посетил США, побывал в Нью-Йорке, Филадельфии, Питтсбурге и Вашингтоне. Однажды мне задали даже такой вопрос, есть ли в Советском Союзе детские сады. Сколь же превратное представление о нашей стране создает американская пресса!

«Добиваться органического соединения достижений научно-технической революции с преимуществами социалистической системы хозяйства». Так сформулирована одна из важнейших задач, поставленная XXVI съездом Коммунистической партии Советского Союза. Сибирское отделение АН СССР является живым свидетельством великой силы единства науки и социализма. Его центр находится в Новосибирске, а точнее говоря, в новосибирском Академгородке. Несмотря на такое название, Академгородок — не город. Он лишь часть огромного индустриального центра — города Новосибирска с населением более 1 миллиона человек. Наш самолет приземлился в Новосибирске 19 мая в 5 часов утра после утомительного перелета с посадкой в Челябинске. Здесь, на Урале, шел мокрый снег. «Что же тогда делается в Сибири?» — подумал я с тоской. Однако мои опасения оказались напрасными. В Сибирь уже пришла весна. Новосибирск окружен своеобразной «кремлевской стеной», созданной самой природой. Этот «щит» из берез защищает город от налетов сильных, холодных ветров. Из окна моего гостиничного номера казалось, что до берез можно дотянуться рукой. Из рощи доносилось пение птиц, сливавшееся в божественный хор. Настроение у меня поднялось, усталость отошла. Белки, прыгавшие по деревьям в поисках пищи, напомнили, что и мне пора позавтракать. Я наскоро поел и отправился в город. Сибиряки гордятся особым сибирским воздухом так же, как французы — своим шампанским. И не зря. Воздух здесь действительно опьяняюще свеж.

В Академгородке, который стоит прямо в лесу, наука и природа сосуществуют в удивительном согласии. Думаю, что это оказывает определенное воздействие на всю деятельность ученых, живущих и работающих здесь. Такое соседство не только помогает ученым быстро восстанавливать силы. Оно постоянно напоминает им об их главной задаче: «Сделать природу своим союзником, а не противником».

Первым, с кем я встретился в Академгородке, был Валерий Макаров — заместитель директора Института математики и кибернетики, член-корреспондент Академии наук СССР. Хотя, строго говоря, его не причислишь к молодежи — ему за сорок. Этот худой, чуть ниже среднего роста шатен с вьющимися волосами и живыми, умными глазами выглядит очень молодо. Уроженец Новосибирска, он работает в Институте математики уже больше 20 лет. Теперь он сам опекает талантливую молодежь. С двумя своими бывшими студентами он занимается индивидуально в течение многих лет, не получая за это никакого вознаграждения. Макаров не считает эту работу обременительной и рассматривает ее как один из важнейших аспектов своей научной деятельности.

— Первый из молодых математиков обратил на себя мое внимание, когда я читал лекции в университете, — вспоминает Макаров. — Он был всего лишь студентом первого курса, но уже тогда подавал надежды. Я предложил ему заниматься со мной.

— В дополнение к обязательным занятиям в университете? — спросил я.