Майкл Давидоу - Третье советское поколение

Охватит ли американский народ ядерное безумие? — этот вопрос, слышанный мною не раз, опять поставил меня в тупик. Мог ли я отвечать за весь американский народ? Мог ли сказать больше того, что верю в свой народ, в его здравый рассудок, гуманность и миролюбие.

Не знаю, удалось ли мне убедить своих собеседников. Я с облегчением вздохнул, когда наступил мой черед задавать вопросы.

— К сожалению, у меня нет возможности побеседовать с каждым из вас в отдельности, поэтому я буду обращаться ко всем.

Я почувствовал, что ученые предвкушают удовольствие от беседы. Я задал первый вопрос, касающийся их практической деятельности.

— Какой процент на математическом факультете Новосибирского университета составляют женщины?

— Примерно 50 процентов, — последовал ответ.

Известно, что в американских университетах на математических факультетах крайне мало женщин.

— А каков этот показатель среди преподавателей?

— Женщины-преподаватели составляют примерно одну треть.

— Тогда почему же их так мало на нашей встрече? — спросил я.

— Потому что теоретической математикой, а именно это наша специальность, женщины занимаются редко.

— Что ждет студентов-математиков Новосибирского университета после окончания учебы?

— Безусловно, каждый из выпускников получит работу по специальности, — ответили мне, — но какая именно это будет работа, зависит от его способностей, уровня квалификации и потребностей страны. Одни станут преподавателями математики или научными работниками (при этом относительно немногие — математиками-теоретиками), другие будут заняты непосредственно в сфере производства.

— Это, вероятно, в какой-то мере продиктовано решениями XXVI съезда КПСС, в которых подчеркивается необходимость ликвидировать разрыв между практикой и теорией в науке? — предположил я.

— В той отрасли науки, которой мы занимаемся, дело обстоит значительно сложнее, здесь теория связана с практикой опосредованно, — ответили мне.

— А что вы скажете по поводу чрезмерной учебной нагрузки советских студентов? — спросил я.

— Возможности сокращения шестидневной учебной недели в настоящее время изучаются.

Следующий вопрос не был непосредственно связан с профессией моих собеседников. Он касался главной цели советского общества — воспитания нового советского человека. Не секрет, что и в социалистическом обществе существует мещанское отношение к жизни, хотя формы его проявления здесь иные, чем в капиталистических странах. На эту тему хотел высказаться каждый, но суть высказываний сводилась к следующему:

— Наша страна идет вперед семимильными шагами: всего за несколько десятилетий мы проделали путь, который смело можно назвать феноменальным. Однако развитие проходило неравномерно. У нас ликвидирована эксплуатация человека человеком и национальное угнетение. Это наши исторические завоевания. Труднее всего преобразовать человеческие отношения, но социализм обязан решить и эту проблему. В этой области нам предстоит сделать еще очень много. Мы ведем борьбу против мещанства, но, вероятно, недостаточно активно.

— А что вы можете сказать о заблуждениях некоторых советских людей относительно жизни на Западе, и особенно так называемого «изобилия» в США?

— Эти заблуждения скорее московские, чем новосибирские, — запальчиво ответил один молодой человек. Остальные, по-видимому, были согласны с ним.

— Наверное, это потому, что Москва ближе к США, — смеясь, парировал другой. Меня тут же спросили, а что я сам-то думаю по этому поводу.

— Ну и ну! — воскликнул я, делая вид, что возмущен. — Это же исключительно ваша проблема, а вы хотите переложить ее на мои плечи.

Эти слова были встречены дружным смехом.

— Ладно, попробую, — продолжил я. — Начнем с главного, пусть и хорошо знакомого: в отличие от моей страны у вас отсутствуют эксплуатация, безработица, расизм, национальное угнетение, широкомасштабная организованная преступность, а вместе с этим и неуверенность в сегодняшнем дне, страх за день завтрашний. К сожалению, значение этих завоеваний социализма иногда ускользает от вашего внимания — ведь ни вы сами, ни большая часть современных советских людей никогда не испытывали на себе «блага» капитализма. Поэтому они порой и подвержены влиянию критериев системы «свободного предпринимательства».

— А как насчет уровня жизни, — прервал меня один из молодых людей, — не станете же вы утверждать, что у вас он ниже?

— Вы не первый, кто задает мне этот вопрос. Казалось бы, стоит лишь сравнить уровни зарплаты, и все становится на свои места. Даже пособие по безработице, с вашей точки зрения, может показаться достаточным, чтобы не впадать в безнадежную нищету. Но в том-то и дело, что это с вашей точки зрения. Сто долларов вам кажется суммой значительной, если у нас, например, колготки стоят доллар, а у вас обходятся намного дороже. Но это магия цифр. Да, вроде бы даже пособие безработного с точки зрения вашего представления о возможностях доллара кажется весьма приличным, но ваше представление базируется на ваших ценах, на ваших условиях жизни. Некоторые из вас думают, что на доллар можно купить больше, чем на рубль. Но этим долларом еще надо заплатить за жилье, за учебу детей, за лечение в больнице, за транспорт. И тогда становится ясным, что доллар вовсе не такой уж всемогущий, как кажется некоторым иностранцам. Вы сколько платите за поездку в городском автобусе? 5 копеек. А мы, ньюйоркцы, — 90 центов. Вот эти центы и складываются в значительную сумму, которую надо выложить за квартиру, страховку, транспорт. Кстати, о пособиях по безработице — их получают далеко не все нуждающиеся. И появляются целые категории бедности: «бедный», «очень бедный», «безнадежно бедный». К примеру, для последней категории годовой доход на семью из трех-четырех человек оценивается примерно в 5 тысяч долларов. Для рядового советского человека сумма немалая. Для американца — нищенская. Учтите, что американцу из пяти тысяч придется три-четыре тысячи отдать на оплату жилья. А жилье это скверное, на окраине города.

— А автомобиль у такого «безнадежно бедного» есть?

— Вероятно. Без автомобиля в Америке трудно. Общественный транспорт развит плохо. В некоторых городах его вообще нет. Без машины не найдешь работы. Для советского человека такое кажется странным — «безнадежно бедный» и автомобиль, но это потому, что он плохо представляет подлинные условия существования в Америке. У США совсем другое прошлое, чем у России. Вы перенесли первую мировую войну, войну гражданскую, опустошительную отечественную. Ничего подобного у нас не было. Ничего не мешало нашей индустрии в ее бурном росте. Даже во время войны. В результате простейший автомобиль стал предметом ширпотреба. Он доступен многим. Точнее — был доступен. Сейчас заметная часть населения не может себе позволить приобрести новый автомобиль. А многим безработным вообще не по карману собственные колеса. Автомобиль не показатель уровня жизни в США. Доступно ли американцу другое, такое, чем располагаете вы, советские люди, вот в чем вопрос. И там, в Америке, и здесь, в СССР, меня часто спрашивают: где лучше жить — у вас или у нас?