Гюнтер Штайн - Путешествие по стране Руставели

…В Музее искусств Грузинской ССР я вижу оригиналы лучших картин Нико Пиросманашвили, или Пиросмани, как он порой подписывал свои картины.

От Зураба я узнаю, что упорный самоучка Пиросманашвили в течение всей своей жизни не имел возможности обмениваться мнениями со своими коллегами-художниками и не мог показать свои картины где-либо на выставках. Те, кто помогал ему своими суждениями, были простые люди из кабачков. Он умер в 1918 году, за три года до установления в Грузии Советской власти, при которой началось нелегкое собирание его картин, разбросанных по всему Тбилиси, и была написана монография о художнике.

Такие писатели, как Георгий Леонидзе и Тициан Табид-зе, любовно почтили художника в многочисленных произведениях, и после первой выставки картин в 1930 году в Тбилиси, за которой уже в 1931 году последовала выставка на Украине, Пиросманашвили постепенно стал известен во всем Советском Союзе.

При знакомстве с его картинами мне бросается в глаза известное сходство со старинной грузинской настенной живописью, которую я видел в Мцхете и Вардзии. Зураб подтверждает это.

— Эти традиции сохранились в нашей живописи до начала XIX в., — объясняет он мне. — После присоединения Грузии к России в нашей жизни и искусстве произошел решающий поворот. В живописи начался отход от традиций эпохи феодализма и стали утверждаться принципы реализма. Поэтому наряду с настенной живописью развивались станковая живопись и тбилисская портретная школа.

— Означает ли эта школа определенный стиль, направление или высшую художественную школу? — спрашиваю я.

— К сожалению, только направление. — Зураб пожимает плечами. — До революции высшей художественной школы у нас не было. Когда Илья Репин в 1897 году приехал в Тбилиси, он заявил: "В Тбилиси пора создавать собственную художественную школу живописи, скульптуры и архитектуры, неукоснительно учитывая местные условия". Неоднократно Репин подчеркивал: "В Тбилиси необходимо создать оазис искусства!" Он считал немыслимым, что столь чудесная по своему характеру страна не породила никаких художественных сил. "Я считаю, — говорил он, — что эпоха искусства на Кавказе еще предстоит. Эта невероятно прекрасная страна породит художников, достойных преобразовывать ее средствами искусства".

— Застал ли Илья Репин создание тбилисской Академии художеств? — спрашиваю я, когда мы медленно идем по залу.

— Да, она была основана в 1922 году.

— А раньше грузинские художники были самоучками, как Пиросманашвили?

— Нет, конечно. Раньше они получали академическое образование прежде всего в России, но отчасти также и в Западной Европе.

Мы смотрим картины художников старшего поколения: Р. Гвелесиани, А. Беридзе, Г. Габашвили, А. Мревлишви-ли, к которым в первые десятилетия нашего века присоединились такие художники, как Д. Какабадзе, Л. Гудиашви-ли и другие.

Зураб обращает мое внимание на то, что некоторые из них сознательно стремились к продолжению традиций старого грузинского искусства и в процессе своего дальнейшего творческого развития пришли к стилизации. Я не раз замечал ее в новейшем грузинском искусстве, в чеканке на листовом металле, в керамике и особенно в архитектуре.

Как это уже не раз случалось при посещении выставок, я и здесь жалею о том, что не могу задержаться у некоторых картин дольше, хотелось бы возвратиться к ним еще раз. Например, к картинам Давида Какабадзе, выдержанных в легкой декоративной манере, строгим по композиции, нежным по краскам; или к картинам Ладо Гудиа-швили, которые порою уводят в царство легенд, сказок и аллегорий; или к портрету Ираклия Тоидзе, на котором изображена его сестра… Время, на все нужно гораздо больше времени!

И все же от работ книжных графиков я так быстро оторваться не могу. С первого взгляда видно, что изобразительное искусство республики отличается заметным своеобразием. Более всего бросается в глаза продолжение национальных традиций. Чрезвычайно богатые мотивы грузинского орнамента в совершенстве переведены на язык графики. Какой размах, какое привлекательное сочетание красок, какое изящество!

— Наш красивый, напоминающий орнамент шрифт, — объясняет Зураб, — конечно, помог художникам, поскольку предоставлял им возможность различных декоративных решений. Значительный подъем книжная графика получила благодаря Руставели. — Зураб, улыбаясь, смотрит на меня. — Я думаю, что вы уже больше не удивляетесь, встречаясь с ним здесь на каждом шагу, не правда ли? Посмотрите вот сюда! Эти новые иллюстрированные издания его поэмы "Витязь в тигровой шкуре" появились к его юбилею.

…Встречи с Руставели. Нет, им я больше не удивляюсь. В том числе и в музее грузинского искусства. Удивляет нечто другое: чтобы шире познакомить меня с грузинским искусством, Зураб приглашает меня в министерство финансов. Странно. Что общего у финансистов с искусством?

В вестибюле министерства финансов, мощного здания, построенного, видимо, в конце прошлого века, Зураб просит меня немного подождать. Я осматриваюсь по сторонам. Толстые, как в соборе в Мцхете, колонны, по бокам лестницы, которые ведут на верхние этажи. Но куда?..

Наконец Зураб вновь появляется передо мной в сопровождении худого мужчины лет сорока в позолоченных очках, которого он представляет мне как одного из руководящих сотрудников министерства финансов.

Финансист дружелюбно приветствует меня и ведет нас на второй этаж, чтобы показать, как он говорит, "самые драгоценные, золотые сокровища министерства финансов".

— Золотые сокровища обычно хранятся в подвале, — говорю я полувопросительно, когда мы проходим лестничную клетку второго этажа и поднимаемся на третий.

Улыбаясь только краешками глаз, финансист отвечает:

— Мы ценим это золото очень высоко. Поэтому и храним его на соответствующей высоте.

Когда мы наконец входим в большой зал, эти драгоценности поражают меня так, как не поразили бы богатейшие сокровища султана. Весь внушительных размеров зал превращен в картинную галерею. Но как! С каким вкусом! С какой любовью! Не менее удачно, чем в художественном музее!

Стены и передвижные перегородки обиты сукном и выдержаны в разных тонах, которые тонко подобраны как между собой, так и в отношении основного тона расположенных на них картин. Цветовая симфония, радующая глаз!

— И это в министерстве, да к тому же в финансовом?! — говорю я, удивляясь и восхищаясь, и признаюсь финансисту в том, что в министерстве моей республики ничего подобного я не видел.

— Художественные выставки в Грузии приняты, к сожалению, не во всех министерствах, — честно отвечает финансист. — Но в министерстве финансов они уже в течение ряда лет стали традицией.