Захар Прилепин - Имя рек. 40 причин поспорить о главном [litres]

Силы, которые были потрачены когда-то на собирание империи и устройство внутриэкономических связей – кровотока, скелета, мышечной её сетки, – подсчёту не поддаются. На присоединение одного достопамятного Крыма ушли целые, вдумайтесь, столетия – военных походов, жертв, подвигов, страстей, муки, ярости, снова жертв и снова подвигов, и огромной крови. А после крупный, большеголовый, мясной человек взял авторучку, и росчерком пера всё это отменил.

С тех пор огромная часть евразийского пространства, в своё время находившегося в составе российской империи, пребывает в состоянии перманентной войны. Какие-то военные конфликты попадают в объектив средств массовой информации – к примеру, связанные с судьбой Нагорного Карабаха, Абхазии, Приднестровья, Осетии, Чечни; но многие другие конфликты мы даже не заметили, – например, разнообразные события в Узбекистане и Таджикистане, где жертвы исчислялись десятками тысяч.

Самое страшное, что ничего и нигде ещё не завершилось: любой из перечисленных конфликтов находится в состоянии тления.

Те же самые досужие чудаки, что рассказывали нам про «все империи распадаются», теперь пытаются свести евразийские конфликты к российскому влиянию, или нашему прямому вмешательству, что в целом абсурдно, потому что выключение России из этих процессов элементарным образом приведёт (и приводит) к полному хаосу, когда война будет продолжаться бесконечно, подпитываемая различными игроками – от США и Великобритании до Турции и Китая.

Простейший пример: если бы не Россия, война за Нагорный Карабах сегодня находилась бы в горячей стадии, и продолжалась бы до тех пор, пока Азербайджан не вошёл бы в Ереван с развёрнутыми знамёнами – или наоборот; а после того, как это случилось бы, началась бы резня, а потом партизанщина – ещё лет, минимум, на сто.

С точки зрения экономической, по факту, в прибыли не осталось ни одно из выпавших из состава СССР государств, хотя представители элит обогатились в астрономических масштабах; какие-либо итоги этих процессов подводить рано, да и невозможно – в любом случае, статистику будут предоставлять нам бенефицианты распада, а они вам наговорят, только следите за руками.

Наконец, если б действительно существовали неподконтрольные институты международного права, однажды самый честный в мире суд с прискорбием заявил бы, что развод между республиками Союза не состоятелен согласно параграфу такому-то, такому-то и такому-то; придётся опять собраться вместе и повторить всё заново; либо вообще не разводиться.

Всего этого, конечно, не случится.

Но будет что-то другое.

Логика существования государств, и тем более империй, являет собой средоточие тысяч и тысяч человеческих логик, логик силы и логик милосердия, права и беззакония, раздора и братства, исторической памяти и её отсутствия.

Сводить всё это к нелепым диагнозам – хоть о распаде всех империй, хоть об их неизбежном восстановлении – глупо.

Однако, если на минуту замолчать и прислушаться – то можно услышать: жизнь в этом огромном теле запущена вновь.

Мы вроде бы не видели поблизости реаниматоров, и сами в этом не очень участвовали, – но лицо, смотрите-ка, порозовело, и веки подрагивают.

Значит, у нашего государства имеются свои сроки и свои цели, которые могут быть на какой-то момент нами не вполне различимы.

И не только у нашего, конечно.

Евросоюз в треморе, то греки, то англичане раздумывают жить в общем европейском доме, те отделяются, эти объединяются, тут миллион мигрантов, там военный переворот, здесь дефолт, – жить по-прежнему интересно.

Ничего ещё не закончилось.

Речь не про американского президента. Американский президент тут, в сущности, ни при чём. Речь про всех нас.

Втайне мы думали, что у них, в США, всё иначе. Всё-таки они стоят на другой, более высокой ступени развития, думали мы. Особенно так думали представители российской интеллигенции. Вернее, отдельной её части, приватизировавшей само понятие «интеллигенция».

Интеллигент в нынешней России – это непременный западник и, пожалуй, даже космополит, уверенный, что у нашей заблудшей страны есть только европейский (американский – тоже европейский) путь развития, а если мы пошли в другую сторону, нас надо развернуть. Потому что национальная наша история – чёрная дыра, а местный народ ещё не изжил в себе крепостное сознание, и его надо лечить, учить, растить. И никто, кроме интеллигенции с её «Левиафаном», «Гражданином Поэтом», акциями «Пусси Райот», журналом «Maxim» и песней «Не стоит прогибаться под изменчивый мир», – народ этот не вылечит.

Иное дело – американцы.

Уверенность в правоте США для российской интеллигенции носила характер почти религиозный: тотальный, неоспоримый.

Они, конечно же, знали – но вида не подавали, – что в США множество проблем.

Что эта страна периодически грубо нарушает международные нормы и договорённости. Что там есть бедные и даже нищие, причём в огромном количестве. Что среди американцев встречаются «религиозные мракобесы» (в том числе люди, по недоразумению считающие, что усыновление детей однополыми парами не очень верная практика), «ксенофобы» (в том числе люди, считающие, что любой «плавильный котёл» должен плавить столько, сколько может, а не сколько наложат), а также прочие «белые консерваторы» с Библией и с ружьём.

Но перечисленное всё-таки проходило в представлениях российского интеллигента по разряду недоразумений. США были их надеждой – ведь в этой стране никогда не могли бы по- явиться в таком ужасающем количестве люди, которых в нашей стране брезгливо именуют «ватниками».

В истории с этими выборами меня особенно тронула реакция на победу Трампа американского просвещённого класса: той самой части их медийных, музыкальных, кинематографических и прочих элит, что, подобно коллегам в России, присвоили себе право считать себя творческой аристократией и лучшими людьми страны.

Отличительной чертой кампании основной противницы Трампа – Хиллари Клинтон – была работа целого табора шоу-звёзд, рэперов, актёров и певиц, перемещавшихся вослед за нею по Америке. Подавляющее большинство самых прогрессивных, самых модных, самых стильных, самых влиятельных американских медиа работали на неё.

И что?

Всеамериканский дедушка Роберт Де Ниро обещал набить Трампу лицо, кумир юношества Мэрилин Мэнсон в своём клипе Трампа обезглавил… А результат – поражение.

Жители США отреагировали на всех этих людей ровно так же, как реагируют на их коллег российские избиратели: спасибо, что вы нам поёте и танцуете для нас, – однако ваше мнение для нас определяющим не является. Можете, Роберт, и вы, Мэрилин, делиться мнениями друг с другом.