Виктор Александров - Мафия СС

Его глаза навыкате ничего не упустили из недавней встречи. Без всякого стеснения обергруппенфюрер хвастал тем, что лично разработал выводы по плану «Жанна». Между тем они полностью принадлежали ему, Уригу. Кроме того, заключительная часть речи Кальтенбруннера показалась ему хаотичной и напыщенной. Комиссар Уриг вспомнит об этом в январе, когда его будут допрашивать союзники:

— Основой нашей секретной акции, господа, будут деньги, и мы вложим максимум в мятежи, подготавливаемые в Бельгии и во Франции. Различные отделы центральной службы безопасности рейха открыли кредит на 60 миллионов фунтов стерлингов и 50 миллионов долларов, чтобы обеспечить успех плана «Жанна». Каким образом эти значительные суммы будут доставлены в Брюссель, Париж, Бордо и Марсель? Да они уже там! РСХА располагает почти неисчерпаемыми резервами некоторых валют либо имеет способы их раздобыть, что, в сущности, одно и то же. Наши коллеги Бернгард Крюгер и Фриц Швенд, имена которых вам по крайней мере известны, должны были принести извинения за свое отсутствие здесь именно потому, что занимались выполнением этой миссии. В течение нескольких месяцев они обменяли на крупных валютных биржах огромную сумму бумажных денег на золото и ценные бумаги, которые в свою очередь можно немедленно обратить в валюту, когда это потребуется. Правда, местные финансисты, к которым обращались наши друзья, навязали им скандальный курс [24] За фальшивые фунты стерлингов, которые переправлялись в Бейрут, Анкару и даже Макао в дипломатическом багаже нацистских пособников, выплачивалось около 40 процентов их нарицательной стоимости. , но ваши деньги как хлебы в Новом завете… Они воспроизводятся сами собой… Кроме того, эти операции, в рамках которых все посредники зарегистрированы с указанием членов их семей, адресов, обеспечивают нам целую плеяду будущих как добровольных, так и вынужденных сотрудников из числа зажиточных, находящихся вне подозрения и имеющих многочисленные связи людей. На первом этапе операции при поддержке наших друзей и агентов на оккупированной территории достаточно будет разыскать их, если в этот момент они будут скрываться, пригрозить им расправой или разоблачением и тем самым заставить их выступить на нашей стороне согласно нашим указаниям. Среди этих людей мы не забудем ни создателей Атлантического вала, ни промышленников, толпившихся у касс конторы Отто в Париже. Все их имена занесены в список на двадцати двух страницах, который находится у меня в портфеле. Так-то, господа.

Постучав ладонью по богато вышитой скатерти так сильно, что сдвинул исписанный цифрами блокнот Скорцени (под личиной наемника уже проглядывал бизнесмен), Кальтенбруннер заключил:

— У европейской буржуазии, сотрудничавшей с нами, есть один-единственный шанс: блистательная победа нашего фюрера. В противном случае они будут жить, преследуемые не угрызениями совести, а теми из нас, кто уцелеет. Хайль Гитлер!

Через три часа высокая фигура генерала, казалось, слегка обмякла в кресле. Комиссар Уриг счел, что наступил момент прямо ответить на его вопрос:

— В самом деле, мой генерал, многие детали меня беспокоят. В настоящий момент французы выжидают… Но через несколько дней, если наступление американцев будет продолжено, если наши противники произведут высадку в Провансе, по всей Франции начнутся неуправляемые волнения. Неуправляемые как для де Голля, так и для командования вермахта. Я хорошо знаю французов, я честно работал на них в захудалой конторе до 1937 года. Боюсь, что этой осенью влияние французских коммунистов намного возрастет. Перед такими противниками наши «белые маки́» не продержатся больше нескольких дней.

— Господин комиссар, — ответил Кальтенбруннер с задумчивым видом, — я не собираюсь ставить вам в вину искренность ваших слов. Мне известна ваша храбрость а борьбе против «Красной капеллы». Слишком много сообщений накапливается каждый день у меня на столе, чтобы я не знал, что с коммунистической опасностью нужно бороться на двух фронтах. Разве рейхсляйтер Мартин Борман не предписал нам всем собраться в Страсбуре, чтобы придать, помимо военного, дополнительный размах, и прежде всего идеологический, нашим будущим планам? Что вы думаете по этому поводу, Уриг? Но прежде выпьем коньяку.

Комиссар, чьи пухлые щеки побледнели из-за напряжения последних часов, посмотрел в глаза своему шефу, прежде чем поставить все на карту. Ему показалось, что в серых глазах генерала, одетого во все черное, мелькнуло выражение искренности. Улыбаясь во весь рот и сверкая золотыми коронками, Уриг изложил некоторые свои соображения:

— Герр генерал, я полностью одобряю директиву, которая предписывает мне отдать приоритет операции «Рио» перед планом «Жанна». Как говорят, плохо, когда за деревьями не видят леса. Разумеется, эта директива должна рассматриваться как часть того, что приказывает нам наш обожаемый фюрер…

Генерал молча выразил свое одобрение. Его сотрудник прекрасно разгадал лицемерие совещания в отеле «Мезон руж», где под видом обсуждения актуальных вопросов был на деле разработан механизм рассеивания нацистов долговременного действия.

Угрюмый Кальтенбруннер ввалился в свой вагон-салон. УЗ-13, ответственный за план «Жанна», сопровождал генерала до платформы страсбурского вокзала. Уриг выиграл время, и это радовало его. Обергруппенфюрер приказал ему представить новый доклад к октябрю… Впереди достаточно времени, чтобы ловко состряпать сценарий.

Комиссар Уриг, генеральный инспектор регионального гестапо, решил немного передохнуть. Он отпустил своего шофера, который водил его служебный автомобиль «15 CU» и решил пройтись пешком до военной полиции. Он знал, что найдет там старого друга, который, как и он сам, любил хорошие сигареты и хорошее белое вино.

Прошло почти сорок лет, как закончилась война, но нацизм по-прежнему жив! Настоящий нацизм, о котором я не колеблясь могу сказать, что он держит себя в готовности…

Чтобы в этом убедиться, достаточно внимательно просматривать западную прессу. Она сообщает об этом весьма регулярно, но описывает все в сугубо информационном ключе, без выводов: факт следует за фактом, скандал за скандалом. Она замечает лишь отдельные следы свастики, тогда как перед нами снова огромный штандарт со свастикой.

Почти сорок лет минуло с тех пор, как разыгралась заключительная сцена национальной трагедии. Глубокой тайной окружена деятельность тех, кто находится за кулисами… После того как развеялись тучи пепла и дыма от снарядов, лишь немногие понимали, что нацизм не искоренен и еще живо чрево, способное плодить гадов. Поэтому их интересовали секретные перегруппировки преследуемых нацистов, их быстрые и удивительные перемещения. Каким образом в поверженной Германии тысячам гитлеровцев удалось проскользнуть сквозь сети, натянутые победителями? Как эти беглецы, не имевшие ни пристанища, ни документов, не знавшие иностранных языков, преследуемые правительствами большинства стран мира, сумели посмеяться над союзниками, заявившими задолго до высадки в Нормандии, что строго накажут фашистских злодеев?