Пол Коллиер - Исход. Как миграция изменяет наш мир

За возможностью проводить различие между совокупной иммиграцией и совокупной эмиграцией следуют и другие важные различия. Ускорение миграции ради заселения слабо освоенных территорий влечет за собой рост диаспоры, в то же время лишая беднейшие страны талантливых кадров. И напротив, ускорение временной миграции, целью которой служит получение высшего образования, не влечет за собой роста диаспоры, дает бедным странам жизненно важные квалифицированные кадры, способствует распространению ценностей и обеспечивает подготовку будущих лидеров. Как говорится в анекдоте о системе центрального планирования в бывшем СССР, план по разведению некоего количества голов скота удалось выполнить, выведя двухголовую корову. Достижение целей миграционной политики путем сокращения числа прибывающих в страну иностранных студентов относится к той же категории решений [136] Очевидно, для того, чтобы имелась возможность не учитывать студенческую миграцию, необходимо позаботиться, чтобы студенты по окончании обучения возвращались на родину. Серьезное рассмотрение этого вопроса даст возможность предложить несколько вариантов соответствующего эффективного контроля. .

После того как мы установили общий потолок совокупной миграции, можно заняться следующим компонентом работоспособной публичной политики — составом миграции. Факторами, которые при этом следует принимать во внимание, являются семейный статус, уровень образования, трудоспособность, культурная принадлежность и степень уязвимости.

Если право на миграцию определяется исключительно степенью существующего или планируемого родства с теми, кто уже живет в данной стране в качестве иммигрантов, то все прочие критерии становятся несущественными. Родственники членов диаспоры, находящиеся у них на иждивении, будут во все большей степени вытеснять других желающих эмигрировать по мере ускорения миграции, опирающейся на диаспору, и на этом все кончится. Более того, щедро предоставляемое право приглашать к себе родственников снижает стимулы к тому, чтобы отправлять домой переводы, которые становятся спасательным кругом для беднейших стран мира. Поэтому встает важный, но в то же время щекотливый вопрос — каким образом определяется это право? Я уже указывал, что оно существует лишь потому, что коренное население редко пользуется им. В качестве права оно не отвечает критерию категорического императива, предложенному Кантом для определения этичности того или иного поступка: что, если все будут так делать? Это право не теряет силы лишь потому, что в отношении коренного населения ответом на вопрос Канта станет: «К счастью, этого не произойдет». Поэтому, наделяя мигрантов этим правом, к которому редко прибегают коренные жители, мы должны делать ту же самую оговорку: оно должно использоваться в ограниченных масштабах. На практике это подразумевает проведение лотереи, в рамках которой мигранты как группа получают такую же относительную долю виз для своих родственников, что и коренное население страны. Таким образом мы ограничим миграцию иждивенцев, расчистив путь для иммиграции трудящихся. Но как производить отбор этих трудящихся?

Самым очевидным желательным свойством трудящихся-иммигрантов является наличие у них образования или эквивалентной квалификации. Если иммигранты имеют более качественное образование по сравнению с коренным населением, то это с большой вероятностью приведет к росту заработков у коренного населения; если иммигранты менее образованны, то заработки коренного населения могут снизиться, по крайней мере в нижней части шкалы. Поэтому общество, принимающее мигрантов, заинтересовано в том, чтобы отбирать потенциальных мигрантов в соответствии с неким образовательным цензом. Такой подход получает все большее распространение в богатых странах, хотя в настоящее время между ними в этом отношении существуют очень сильные различия. По мере роста образовательного уровня должны повышаться и соответствующие требования, предъявляемые к мигрантам. Как указывалось в главе 4, с точки зрения тех, кто остается жить в беднейших странах, этот вариант не идеален. Беднейшие страны и без того страдают от «утечки мозгов», и это ослабляет их способность угнаться за меняющимся миром путем заимствования и освоения глобальных технологий. Более того, некоторые факты говорят о том, что мигранты, имеющие достаточно высокое образование, посылают домой меньше денег, чем те, кто не так хорошо образован.

Следующий по важности фактор — трудоспособность. В то время как требования по части образования поддаются оформлению в виде списка критериев, которым должны соответствовать иммигранты, за кадром при этом остается огромное количество прочих сведений, важных с точки зрения трудового окружения. Любой, знакомый с университетами, подтвердит, что некоторые студенты и даже кое-кто из преподавателей фактически нетрудоспособны, несмотря на полученное ими отличное образование. Визовые службы мало приспособлены для выявления реальной трудоспособности, а те полномочия, которыми придется наделить иммиграционных чиновников, если поручить им выполнение этой задачи, вызовут рост коррупции. Общество поступит более разумно, если привлечет к выдаче разрешений на иммиграцию частные фирмы. Потенциальные мигранты должны будут не только отвечать критериям, установленным властями, но и соответствовать требованиям фирмы, желающей их нанять. Подобная система действует в Новой Зеландии и Германии. Наниматели заинтересованы в том, чтобы тщательно оценивать претендентов, и потому они будут принимать во внимание более продуманный набор качеств. Страны, выдающие въездные визы на основе механически применяемой системы баллов, окажутся в проигрыше по сравнению с теми, кто подвергает мигрантов дополнительной проверке, потому что будут наводнены людьми, отвечающими букве предъявляемых к ним требований, но в прочих отношениях непригодными [137] См.: Schiff (2012). .

Помимо этих факторов, связанных с работой, в расчет также следует принимать культуру, которая, согласно одной из ключевых идей данной книги, имеет немаловажное значение. Культура — это то, что отличает диаспоры от коренного населения, притом что одни культуры более далеки от культуры коренного населения, чем другие. Чем шире этот разрыв, тем меньше скорость абсорбции соответствующей диаспоры и тем ниже устойчивый темп миграции. Однако согласно одному из парадоксов миграции в отсутствие мер контроля, учитывающих культуру мигрантов, преимущество окажется у тех, кто культурно чужд принимающему их обществу. Именно потому, что подобные диаспоры абсорбируются медленнее, чем диаспоры, близкие по культуре, эти крупные диаспоры будут способствовать дальнейшей миграции. Поэтому в той степени, в какой это можно сделать, не впадая в расизм, разумная миграционная политика должна устанавливать режим наибольшего благоприятствования для мигрантов из отдельных стран с тем, чтобы компенсировать вышеназванные вредные последствия культурной отдаленности. Пример политически приемлемого подхода к контролю за миграцией, учитывающего культурные различия между мигрантами, дают Швеция и Великобритания, в настоящее время никак не ограничивающие иммиграцию из Польши, но сохраняющие ограничения на иммиграцию из Турции, потому что последняя не была принята в Европейский союз [138] Турция стала бы самым бедным членом Евросоюза, в то же время имея самую большую среди его стран численность населения и самый высокий уровень рождаемости, который поощряется соответствующей правительственной политикой. Вступление Турции в Евросоюз подвергло бы социальную сплоченность Европы тяжелому испытанию, не принеся самой Турции никаких однозначных выгод. .