Евгений Крушельницкий - Город мастеров

— В этом году было немало дискуссий о 12-летке. Какова ваша позиция?

— Не будет у нас 12-летки, во всяком случае в ближайшем будущем. Все разговоры о ней, на мой взгляд, беспочвенны. К сожалению, Российская академия образования озабочена именно такими новациями. Вместо того чтобы пересмотреть программы, избавив детей от перегрузки, академия решила размазать всё это на 12 лет. Причем под весьма благовидным лозунгом: а не сделать ли нам, как за границей? Тем более решится и проблема занятости: рождаемость падает, школы пустеют, а с 12-леткой без работы никто не останется.

Надо не увеличивать время обучения, а пересмотреть его содержание. Пора, наконец, понять, что такое среднее образование, чему ребенок обязательно должен научиться в школе, а чему научится сам, уже потом.

— Чему же, на ваш взгляд, надо научить школьника?

— Прежде всего умению учиться самостоятельно, причем всю жизнь. А у нас школа традиционно старается загрузить ребенка отвлёченной информацией, которая быстро забывается.

Грамотность должна быть функциональной. Необязательно всем рассуждать о гомогенных рядах метана, но обязательно нужно иметь целостное представление о мире, природе, её фундаментальных законах. Сомневаться в любой истине, находить свои варианты решений, знать свои права и уметь их защищать. Уметь зарабатывать деньги и с умом их тратить. А мы привыкли не зарабатывать, а получать. Помню, как к нам приехали в гости американские школьники. И вот они оказались у киоска с газировкой. Наши ребята накупили самых дорогих напитков, а американский мальчишка мнётся, выбирает подешевле. Оказалось, что гости тратят свои, заработанные деньги, а нашим дали родители.

Кроме того, я уверен, что грамотность — это прежде всего знание родного языка. Родители иногда ругают ребенка за то, что он отстает, скажем, по физике. А на самом деле бедняга просто не умеет осознанно читать и понимать текст, потому и задачку решить не может. Не случайно в этом году примерно треть абитуриентов провалились на экзаменах по русскому. Поэтому недавно мы открыли курсы русского языка для взрослых. Платные. И желающих научиться родному языку оказалось в несколько раз больше, чем английскому.

— В чем особенность вашей школы?

— У нас есть мощный блок дополнительного образования — кружки, клубы, секции. Выбор очень широкий. Юные математики с удовольствием ходят в клуб Пифагора. В художественно-прикладном кружке пробуют себя керамисты, дизайнеры. Можно изучать японский язык, осваивать кельтские танцы или заниматься реконструкцией средневековых костюмов. Причем всё это бесплатно и в одном месте, не надо никуда ехать. Так мы создаем условия для раскрытия личности. Ведь для многих детей дополнительное образование станет в жизни основным, и смысл нашего центра — дать возможность каждому найти свою нишу.

Однажды у нас выступал известный политический деятель и спросил старшеклассника о чём-то из истории России. Тот растерялся: я, мол, химиком хочу стать… Но современный мир выcoкиx технологий требует прежде всего общей культуры, самостоятельного мышления. Мне довелось беседовать с руководителем одного из крупных предприятий Калифорнии. Там отказались от подготовки рабочих по узким специальностям: ведь уровень технологии так быстро меняется, что только общая культура и серьезные знания выпускников общеобразовательной школы позволяют успешно переключаться с одной операции на другую. Поэтому главную задачу я вижу в возврате образования к универсальности и фундаментальности.

— Не секрет, что хорошее образование доступно далеко не всем. Тут играют роль не только деньги, но и география: одно дело — столичная школа и совсем другое — село вдали от райцентра. Да и в столице школы очень разные. Как уменьшить эту разницу?

— Никак. Образование элитарное и массовое всегда были и будут. Важно лишь создать равные стартовые возможности, причём начинать надо с объективных оценок. В этом году, например, на вступительных экзаменах половина медалистов не подтвердили своих знаний и получили двойки. Так вот: в Англии уже много лет действует независимая служба тестирования. Неважно, чей ты сын и где живёшь. Ты получаешь сертификат, который позволяет без вступительных экзаменов учиться дальше. В стратегии модернизации образования, недавно принятой нашим правительством, заложена схожая система. Выпускник по результатам экзаменов получает именное свидетельство — ГИФО (государственное именное финансовое обязательство), которое даёт право поступить в ряд вузов. Сейчас, как известно, примерно четверть студенческих мест — платные. Если школьник из бедной семьи, то он вряд ли пробьётся в престижный институт. А именной сертификат и отмена вступительных экзаменов ликвидируют теневые препоны.

— В последнее время много говорят о стремлении военных готовить армейское пополнение уже в школе…

— В соответствии с законом об образовании и множеством нормативных актов ничего подобного у нас нет и быть не может. Да, есть курс основ безопасности жизнедеятельности и там имеются некоторые вещи, которые пригодятся не только в жизни, но и в армии — скажем, выживание в экстремальных ситуациях. Но это ни в коем случае не должно быть под флагом Министерства обороны. Пусть армия остается за порогом школы. Меня удивляет словосочетание «военно-патриотическое воспитание». Что, не может быть гражданского патриотического воспитания? У нас почему-то сложился стереотип: патриотизм обязательно должен быть связан с пушками и генералами. Мол, родину надо не только любить, но и защищать. Я думаю, что чем больше мы её будем любить, тем меньше придется защищать. Но надо научиться любить так, чтобы множить вокруг себя не врагов, а друзей.

— Скоро День учителя. Что бы вы пожелали своим коллегам?

— Не унывать. У нас часто бывает занижена самооценка, но мы должны помнить: все те, кто сейчас пытается вершить наши судьбы, когда-то были нашими учениками. (Думаю, в глубине души они по-прежнему побаиваются приглашения в учительскую…) Поэтому у нас есть такой ресурс, как корпоративная солидарность, основанная на мощном творческом и интеллектуальном потенциале. Мы должны верить не столько государству, сколько тем конкретным людям, которых учили и учим. Думаю, что у нас всё получится. И вот ещё что: пока люди любят друг друга и у них рождаются дети, мы без работы не останемся. Я уверен, что вскоре наша профессия обретёт тот престиж, которого заслуживает.

Симон Эльевич ШНОЛЬ, профессор кафедры биофизики физического факультета МГУ, известен не только своими научными трудами, но и нашумевшей книгой «Герои, злодеи и конформисты российской науки». В ней немало места отдано таким выдающимся учёным, как Кольцов и Чижевский, Тимофеев-Ресовский и Козырев… С их именами связано новое знание, встреченное в своё время многими их коллегами в штыки. Нравственный выбор, который при этом приходилось делать, в конечном счёте и определил место каждого в истории науки. Почему же непривычным идеям бывает так трудно достучаться до разума современников?