Евгений Крушельницкий - Город мастеров

— Насчет жуликоватого населения — не оговорка?

— Это результат опросов. Большинство россиян уверено, что жить, не нарушая законов, не уклоняясь от налогов и не платя взяток, — нельзя.

Причин много: правосудие несовершенно, суд неправедный, это отмечают все. Судебный процесс может идти долго, стоить дорого, а результат непредсказуемый. Поэтому и предпочитают по возможности заплатить кому надо, чем иметь дело с судом и милицией. Люди считают, что проблема обострилась — во всяком случае, говорить об этом стали больше. Упало и доверие к средствам массовой информации. Если раньше там искали правду, то теперь это лишь источник новостей и развлечения.

— А как воспринимаются большинством отношения с соседями? Кто сегодня наши друзья, кто враги?

— О постоянных друзьях говорить сложно, тут всё переменчиво, как, впрочем, и с недругами. Дело в том, что у нас очень внушаемый народ, особенно на такие темы, где нет собственной позиции: что показывают по телевизору, то и охотно подхватывается. В последнее время спокойнее стали относиться к украинцам, хотя о них особый разговор: мол, никакая не заграница, такие же люди, а что-то из себя корчат… Более или менее терпимы к американцам, но и в друзья они редко попадают. А среди врагов у нас теперь главные — грузины. Мы задавали вопросы о Грузии: к чему приведет конфликт, кто от него выиграет, как было бы лучше действовать… Старались формулировать осторожно, потому что сегодня все слова падают на очень горячую почву. Ответов пока нет, но по крайней мере один из них бесспорен: если разжигать огонь взаимной ненависти, то пройдут поколения, прежде чем он затухнет.

— Критиков мало где любят, и часто им задают вопрос на засыпку: мол, вы-то что предлагаете? Иначе говоря, если конкретных предложений нет, то лучше помалкивать. А вы что скажете?

— Что ж, привычная попытка переложить свою работу на других. У меня нет в кармане готовой программы действий, но я точно знаю, что серьезные политические решения требуют от государственных мужей ума, ответственности и осторожности. Нынешним летом был взят верный курс и сказано на самом высоком уровне, что к мигрантам нужно относиться доброжелательно и терпимо. Если человек приютился, нашёл работу и жильё, то это не значит, что он адаптировался. Обязательно должна быть и социализация, чтобы приезжий ощутил себя частью новой культуры. Словом, был сделан шаг в верном направлении. Но сегодня мы слышим совсем другое, и это, мягко говоря, не самое лучшее решение, потому что если националистические, ксенофобские угли расшевеливать государственной кочергой, то недалеко и до беды.

Терпения у нашего народа много, а вот терпимости не всегда хватает, и в последние годы её становится все меньше. Старые советские скрепы, которые связывали людей, развалились, а новые, основанные на представлении о том, что, во-первых, люди должны вести себя друг с другом порядочно и, во-вторых, что от дружеских связей всегда больше пользы, чем от раздора, — их чувствуют не все. Научиться без раздражения воспринимать чужие недостатки помогут только взаимная ответственность и время.

Как ни странно, но многие духовные авторитеты, которыми гордится Россия, родину не жаловали. Вот, к примеру, Гоголь: «...и дышит нам от России не радушным, родным приёмом братьев, но какою-то холодною, занесённою вьюгою почтовой станцией, где видится один ко всему равнодушный станционный смотритель с чёрствым ответом: «Нет лошадей!» Или: «…страна, где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромная корпорация разных служебных воров и грабителей». Это Белинский. А Пушкин подытожил: «Чёрт догадал меня родиться в России с душою и талантом»… И уже в наши времена было замечено: мы имеем то, что имеем, потому что мы те, кто мы есть.

Так кто же мы такие? Ответ на этот вопрос много лет ищет Людмила Сергеевна КУСТОВА, доцент кафедры зарубежной журналистики и литературы МГУ им. Ломоносова. Она же — автор книги «Тайна национального характера».

— Среди некоторых учёных есть точка зрения, что никакого национального характера нет вовсе. Аргумент такой: между русским инженером или врачом и, скажем, американским гораздо больше общего, чем между русскими же горожанином и сельским жителем, безработным и бизнесменом.

— Эта точка зрения возникла во времена глобализации, смешения культур. Но если мы обратимся к вековой истории любого народа, то увидим, что некоторые общие черты сохраняются на протяжении веков. Эти черты могут быть связаны, например, с природными условиями, и потому любой милиционер легко отличит жителя равнин от горца. Недаром русский философ Лосский, написавший целое исследование на эту тему, отметил, что у русских «расплывчатые» черты, и это связано с ландшафтом. В языке горца больше согласных, у жителя равнин — гласных. Есть отличия и в характере.

Что касается национального характера, то в наше время используют и другие термины — например, национальный стереотип, он складывается из представлений других народов о нас и нашего представления о самих себе. Говорят и о национальном менталитете, и даже о более широком понятии — национальной идентификации.

Много лет я веду страноведческий семинар на международном отделении факультета журналистики. У меня нет возможности посвящать каждой стране по полгода, и я стала искать общий ключ, который помогал бы студентам подготовиться к работе в любой точке мира. Я предложила модель исследования национального характера, которая включает в себя три уровня. На формирование первого из них, материального, накладывают отпечаток природа и история, духовный проявляется через язык, религию и искусство. Третий, материально-духовный, охватывает практически все сферы жизни, от государственного устройства до национальной кухни. Такая модель помогает понять специфику любого народа — со своими особенностями внешнего облика и веками выработанного мировоззрения, с общими представлениями о добре и зле и нравственными устремлениями.

— А у нас какая специфика?

— Русские — совершенно уникальное явление. Славяне пришли сюда из центра Европы, а здесь уже жили вдоль рек угро-финские племена — меря, веся, мордва, коми… Но никаких конфликтов не было, потому что аборигены были рыболовами и охотниками, а славяне — земледельцами, вот и обменивались продуктами. Так, на основе нескольких этносов сложился суперэтнос — русские. Где вы ещё найдете такую огромную территорию, где люди были бы объединены?

— Что, есть повод гордиться?

— Нет, ведь это отчасти и наша беда, потому что мы оказались в двойственном положении, между Европой и Азией. Если считать, что народ — это личность, то для него любая двойственность тяжела.