Евгений Крушельницкий - Город мастеров

Хоть люди ещё не до конца разобрались с правами человека, но и права животных уже перестали быть лишь словами. Европарламент принял закон, запрещающий торговлю на территории Евросоюза кожей и мехом кошек и собак. Запретили убивать детенышей тюленей — бельков. Работают над тем, чтобы свести к минимуму опыты над животными. Позиция такая: исследования могут вестись только ради здоровья и спасения жизни человека. Нужно использовать альтернативные методы — от макетов до компьютерных моделей, и не убивать животное, чтобы посмотреть, как у него работает сердце.

Ванда Дейнарович — католичка, она уверена, что животные — это и божьи творения, за которых нужно молиться. Они имеют право не только на жизнь, но и достойную смерть. Вот, скажем, собака Амелия. Её нашли умирающей в холодной луже. Привезли в приют, но спасти не удалось. Однако от мучений её избавили, давали обезболивающее лекарство.

Тот, кто знает, как у нас порой умирают в больницах, пожалуй, усмехнётся: какие нежности… В Польше на это смотрят иначе. По наблюдениям пани Ванды, если старики меньше ценят жизнь, то молодые, в основном, отрицательно относятся к эвтаназии, стараются ухаживать за животным до конца. Директор тоже противница узаконенных убийств, причем доказала твердость своей позиции на практике.

Однажды сюда привели бездомного пса. Собака оказалась серьезной: помесь стаффорда с бультерьером. Плюс к этому — непорядок с психикой: вскоре безо всякого повода бросилась на директрису и попыталась вцепиться ей в горло. Женщине повезло: она успела закрыться и отделалась прокушенной рукой. Как выяснилось, прежний хозяин натаскивал зверя… на тещу. Но разве пёс виноват в том, что с ним сделали? Поэтому он по-прежнему живёт в приюте, ходит на прогулки. И останется здесь до смерти, его уже никому не отдадут.

Тут немало таких, кого вряд ли кто возьмет. Парализованных, например, в общих вольерах не держат, и они, пока хорошая погода, лежат во дворе на подстилках. Рядом — зонтик от солнца, миска с водой. О новых хозяевах не мечтают, потому что для больных и старых дом здесь.

Теперь несколько слов об отечественных реалиях. Есть приюты и в нашей столице, но их мало и они переполнены. Выживают, в основном, благодаря энтузиастам, не жалеющим собственных трудов и денег. Вот красноречивая информация из интернета об одном из них: «Звоните в приют только для того, чтобы навести справки о потерянном звере. Не беспокойте работников, чтобы отдать собственное животное или пристроить найдёныша — всё равно мест нет и не будет». Это подтверждают стаи бездомных собак, которых в столице более 30 тысяч. Зато «гуманное усыпление животных» доступно в любое время дня и ночи. Положение надо менять, и к середине 2009 года власти планируют построить в городе приюты, рассчитанные на 20 тысяч собак и кошек.

На северо-западе столицы, в Куркине, открылось первое в России кладбище домашних животных.

Внешне оно очень похоже на человеческое — памятники на могилах, цветы, колумбарий и даже ритуальный зал. Разве что крестов нигде нет, потому что если звери во что-то и верят, то только в хозяина. Здесь мирно уживаются и кошки с собаками, и все, кого мы любим, — от хомячков до лошадей. Кладбище — лишь часть здешнего центра комплексных услуг, среди которых ветлечебница, собачья парикмахерская и упомянутые ритуальные. Тут можно заказать транспорт для перевозки четвероногих. А построено всё по инициативе правительства Москвы при поддержке частного инвестора ЗАО «Экологически чистая природа».

Центр коммерческий, услуги платные за исключением одной: развеять прах в садике, устроенном на японский манер. Его здесь поэтично называют Садом воспоминаний — маленький водоём с рыбками, цветы, камни… Хотите отправить останки в последний путь в гробу — его сделают на заказ, по размеру. А попрощаться с ними сможете под печальную мелодию оркестра.

Есть ли потребность в такой, по нашим понятиям, экзотике?

Вот что говорит администратор центра Виктория КУЛАЕВСКАЯ:

— Потребность, конечно, есть, причём она появилась не сегодня. К нам приходят люди, которые несколько лет дома хранили урны с прахом своих любимцев, а когда открылось кладбище, начали привозить сюда.

Кремация обязательна, это не прихоть администрации, а требование властей. Самое дешевое — общее кремирование — стоит тысячу рублей. Это значит, что прах животного останется там, куда его отвезут — на ветеринарно-санитарном заводе «Эколог» в Люберцах. Кто хочет, может арендовать могилу здесь.

Отечественные реалии многих приучили сомневаться в добросовестности работников сервиса: а вдруг вместо останков любимой Алисы вам зачерпнут пепла из общей кучи? Что ж, для маловеров снимут весь процесс на видео и вручат запись хозяевам.

Итак, кремация плюс ежегодная аренда места: в колумбарии три тысячи рублей, в земле — пять. Все это дает повод недовольным называть такие услуги фарсом для богатых. Что предлагают? Сначала, мол, надо научиться заботиться о живых… Значит, пока не научились, избавляйтесь от умерших по-прежнему? Но самые распространенные способы, как известно, — холмик на собственной даче или тайком вырытая ямка в городском парке. О мусорном бачке не стоит и говорить. Между тем в столице ежегодно умирают примерно 150 тысяч собак и около двухсот тысяч кошек, не считая прочей живности.

Так что же делать тем, кто уже научился любить живых? Ждать, пока подтянутся остальные?

Примерно такие же рассуждения мы слышали и во времена, когда в мире впервые появились специальные корма для животных. Помнится, наши газеты под рубрикой «Их нравы» печатали саркастические рассуждения об американских консервах для кошек. И, конечно же, печалились о зарубежных «обездоленных» гражданах, вынужденных жить в мире капитала и питаться на помойках. В общем, привычные разговоры в пользу бедных. И все же несмотря на то, что бедные есть в каждой стране, существуют и дорогие ювелирные магазины, и казино и — страшно сказать — личные самолеты, в том числе у москвичей. Короче говоря, здесь верна мораль старого анекдота — бороться надо не с богатством, а с бедностью.

У В. Кулаевской часто спрашивают: кто эти люди, ваши клиенты? Городские сумасшедшие, помешанные домохозяйки? Нет, отвечает она: прежде всего — любящие. Когда речь заходит о подобных услугах, то граница между людьми проходит не по кошелькам, а по сердцам, между любящими и равнодушными. Вот, к примеру, пришла недавно пожилая пара хоронить пуделя. Он прожил в семье 16 лет. За это время вместе с ним выросли дети, окончили школу, институт, создали семьи. И вот Роби умер. Куда его теперь, в контейнер для мусора? Нет, с животным, которое за много лет стало членом семьи, люди хотят расстаться по-человечески. Теперь у них есть такая возможность.