Евгений Крушельницкий - Город мастеров

— Если скептики упорно твердят, что-де «чудес не бывает», то многие даже в обыденной жизни замечают немало необычного. Одни видят вещие сны, другие слышат голос внутри себя и исписывают тетради посланиями иного разума, у третьих сами собой летают предметы и вспыхивают вещи. Впрочем, у учёных на всё есть ответ: совпадения, болезнь, обман…

— Это всё видимые проявления невидимого, духовного мира. Он столь же разнообразен, как мир материальный, земной, и по-разному себя проявляет. Между прочим, похожие явления описаны и в Священном Писании. К примеру, некая служанка имела дар прорицания. Она ходила за апостолами и всё время кричала: сии люди — сыны Бога Всевышнего, они нам несут правду… В общем, сильно досаждала, и однажды апостол Павел сказал сидевшему в ней духу: выйди из неё и больше не входи. И она потеряла свой дар. А хозяева служанки, лишившись источника дохода (люди давали женщине деньги за прорицания), схватили Павла и оклеветали. Апостол оказался в тюрьме. Но Господь ему помог, и Павел сумел обратить стражу в свою веру.

Не всякому духу следует верить. И всё же нередко случается, что даже научная истина открывается путем откровения свыше. В таких случаях говорят: осенило. Или просто приснилось, как, например, Менделееву его таблица.

— Как вы думаете, можно ли разобраться в подобных явлениях с помощью физических приборов?

— Наверное, можно, хоть я и не уверен, что это интересно. Результаты, полученные на грани двух миров, непостоянны, тут нужны специфические подходы. Например, люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают о своих видениях, но они бывают не у всех, потому что многое тут зависит от причины — инфаркт, потеря крови, наркоз… Но всё равно собрано уже очень много разных необычных фактов. Например, у одной нашей прихожанки год назад случился инфаркт, и она пережила выход из тела. Я, говорит, видела всё, что происходило вокруг, и теперь не просто верю, что есть жизнь после смерти тела, а знаю это.

Но, я думаю, вряд ли следует специально гоняться за чудесами. Окружающий нас мир — сам по себе уже великое чудо.

— История поставила уникальный экcперимент: наша страна, единственная в мире, довольно долго обходилась без Бога. Каковы, на ваш взгляд, итоги?

— Общество оказалось аморальным, в нём нет критической массы ответственных, благонамеренных людей, готовых не то что отдавать жизнь за своё Отечество, но хотя бы в чём-то себя ограничивать — например, не загаживать природу, не брать взяток. Не говоря уже о том, чтобы добросовестно работать, развивать собственную страну.

Впрочем, надежда есть. Я вижу, что всё больше людей обращается к христианству. Открыты церкви, каждый может свободно приобрести Библию и Евангелие, и это со временем обязательно принесёт плоды.

— Что бы вы посоветовали тем, кто хочет сделать первый шаг к вере?

— Часто начинают с крещения. Это неверно. В древности человек готовился к крещению несколько лет, чтобы стать достойным его, потому что сказано: кто веру имеет креститься, спасен будет, кто не имеет — осужден. Поэтому первый шаг — научение. Мы всю жизнь учимся избавляться от греха, побеждать его, а христианский обряд — лишь этап, завершающий какой-то отрезок пути. Конечно, разные случаи бывают. Приходят ко мне однажды трое мужчин в камуфляже и говорят: мы завтра едем в Чечню, — батюшка, крести. Как я им откажу?

Думаю, что сегодня нашему обществу нужно духовное просвещение. Я имею в виду не просто знание религиозных праздников и обрядов, а понимание сути христианства, которое заключается в подражании Христу. Вера должна быть видна в нашей жизни, в повседневных делах. Именно так христианство когда-то победило язычество, потому что единственный путь для всех христиан — это путь доброделания.

«Дело в руках, а молитва в устах», «молитва для души, что пища для тела», — издавна говорили на Руси. А где молитва — там обычно и икона, одна из нитей, соединяющих православного человека с Богом. Далеко не всегда эти нити прочны, и были времена, когда иконы старались извести, избавляя народ от «опиумной зависимости». Потом старые доски принялись развешивать в музеях, восхищаясь мастерством художников. Но у заведующего иконописной школой при Московской духовной академии игумена Луки Головкова свой взгляд на это искусство. Он уверен, что место иконы — в храме.

— Отец Лука, даже верующие люди относятся к иконам по-разному. Некоторые, к примеру, считают их совершенно лишними в отношениях человека с Богом. Неверующему же и вовсе трудно понять, может ли, скажем, портрет святого сделать молитву убедительнее. Что вы думаете по этому поводу?

— Для человека естественно обращаться через изображение, предмет — к человеку. Перебирая старые фотографии, мы вспоминаем о дорогих для нас людях. Святой для нас невидим и как бы недоступен, но, находясь рядом с его иконой или связанными с ним святынями, нам проще обратиться к нему с просьбой. Икона подвигает нас на внутренний разговор и молитву.

Как немыслим влюблённый, который не хочет увидеть предмет своей любви, так и человек, по-настоящему любящий Христа, желает видеть его изображение. Недаром на одном из Вселенских соборов было сказано, что нам нужно как можно чаще созерцать икону — это окно в мир иной.

Но икона — не просто напоминание о первообразе и тем более не портрет. В ней нет ощущений мира здешнего, нет характера, настроения человека. Она показывает нам небожителя, пребывающего у престола Божия. Поэтому и язык у неё свой, отличный от светской живописи. В иконописи есть свои каноны, которые помогают уйти от земного, временного и прийти к вечному. В результате икона действует на нас даже на уровне подсознания, помогает идти к Богу, преображаться, изменять свою падшую природу, отказываться от гордыни, самовлюбленности, нетерпимости к чужим недостаткам.

— Обычно иконописец пишет то, чего он никогда не видел — ни святого, ни тем более преображённого мира. Насколько его творчество соответствует потусторонним реалиям?

— Человек, пишущий иконы, тем и отличается от обычного художника, что должен реaльно переживать то, что пишет, ощущать особенный небесный мир. Это лучше всех удаётся людям, посвятившим себя Богу и молитве, и потому идеaл иконописца — монахи, святые, их работы особенно выделяются. Святой евангелист Лука, например, написaл икону Божьей Матери. На Руси почитают как одно из его творений Владимирскую икону, которая долгое время хранилась в Успенском соборе Кремля. Преподобный Лазарь, по преданию, создaл мозаику в храме Софии в Константинополе. Были святые иконописцы и на Руси: особо почитаются, например, преподобный Андрей Рублев и Даниил Черный.