Евгений Крушельницкий - Город мастеров

НЕ УМАЛЯЙТЕ ВЕЛИЧИЯ ВОЖДЕЙ

Когда отца арестовали, то обвинений было немало: немецкий шпион, преступная связь со «злейшими врагами народа» от Троцкого до Ягоды… Нашли криминал даже в его брошюре «Мавзолей Ленина», опубликованной «Политиздатом». Чем мог навредить этот текст? Оказывается, навредил, причем сразу по нескольким пунктам. Перечислю лишь наиболее яркие:

«Не освещает роли Сталина в 1917 г.

Описание бальзамирования в Древнем Египте умаляет величие задачи.

Сообщает, что Ленин был перегружен работой, то есть что партия не проявляла о нём заботы.

Описание болезни и вскрытия тела вредны, так как эти подробности умаляют величие Ленина.

Приведенные в книге три отзыва американцев свидетельствуют о преклонении перед авторитетом буржуазной науки»…

И дальше в том же духе.

В результате отец просидел в Бутырской тюрьме до конца 1953 года и был выпущен за отсутствием улик. А через несколько месяцев умер во время перерыва между лекциями. Зная повадки наших «органов», я не уверен, что смерть была естественной.

Эта история не прошла для меня бесследно, вскоре я оказался безработным. Начальник отдела кадров Минздрава РСФСР Казаков относился к числу «порядочных людей» — то есть делал гадости без удовольствия. Сочувственно глядя на меня, он сказал: «Я должен освободить вас от работы». С Онкологическим институтом пришлось распрощаться.

ВИРАЖИ ПОСМЕРТНЫХ СУДЕБ

В юбилейном 1970 году, в столетие со дня рождения Ленина, лабораторию при мавзолее модернизировали и расширили. Она по сути превратилась в научный институт, превосходивший по возможностям многие другие. Это было вполне оправданно, потому что масштабы ее деятельности ширились, и бальзамирование распространилось на многие страны социалистического лагеря. Но далеко не всем великим трупам удалось долго пролежать в покое.

В 1949 году, когда я еще работал в спецлаборатории, в подмосковном санатории «Барвиха» умер бывший глава Коминтерна Георгий Димитров. Было решено забальзамировать его тело, обратились к нам. Мы работали три месяца, обучили этому делу тамошнего профессора и оставили в Софии двух молодых помощников. Словом, планировали «всерьез и надолго». Действительно, тело пролежало в мавзолее более сорока лет, после чего его захоронили на кладбище, в могиле родителей.

Через три года мы отправились в Улан-Батор бальзамировать монгольского диктатора Чойбалсана. Справились успешно, но тамошние власти, учитывая небольшое население страны (около 1 миллиона), решили замуровать тело в усыпальнице прежнего вождя Сухэ-Батора.

Вождь чехословацких коммунистов Клемент Готвальд, умерший в 1953 году, пролежал в усыпальнице всего три года, после чего руководство объявило, что хранение его в мавзолее «не в традициях народа», и тело кремировали.

Потом был ангольский вождь Агостиньо Нето, потом — президент Кооперативной Республики Гайаны… В конце концов похоронили обоих.

Вьетнамцу Хо Ши Мину повезло больше. Он умер в День республики, 2 сентября 1969 года. Чтобы не портить национальный праздник, власти сообщили, что он скончался 3 сентября, и лишь 20 лет спустя назвали настоящую дату смерти. Тело надо было немедленно бальзамировать, и всё необходимое пришлось срочно отправлять из Москвы самолетами. Американцы бомбили Ханой всё чаще, «объект» вывезли в небольшой запасной мавзолей в джунглях. Потом его не раз перевозили с места на место, пока в 1975 году война не закончилась. Вскоре в Ханое уже был готов самый большой мавзолей в мире. Саркофаг поместили наверху, в огромном белом зале, а трибуны располагались ниже.

Мао Цзэдуна китайцы бальзамировали сами, и, по рассказам очевидцев, тело сохраняется плохо, его можно видеть только с расстояния 20 метров, да и то при слабом освещении. Так что в настоящее время доступны для обозрения только три мумии — Ленин, Хо Ши Мин и Ким Ир Сен.

Впрочем, лаборатория не простаивает. Начиная с 90-х годов туда стали часто обращаться с просьбами забальзамировать трупы, нередко изуродованные пулями и ножами. Пришлось создать коммерческое предприятие «Ритуал», которое, говорят, процветает. Так что некогда секретный метод из государственной тайны превратился в коммерческую.

МЕТОД, В ОБЩЕМ, НЕПЛОХОЙ…

Последние полвека я уже не имею отношения к лаборатории при мавзолее. Но в самом мавзолее несколько раз побывал, и могу сказать, что внешний вид вождя не изменился.

Меня теперь часто спрашивают, не пустым ли делом я занимался в молодые годы. Думаю, что нет. В те времена эта работа была нужной и ответственной, и я её исправно выполнял. К тому же был разработан неплохой метод бальзамирования. Хотя вряд ли есть практическая необходимость сохранять так долго всё тело. Тем более делать из него объект поклонения. Мне это кажется варварством, не принятом в цивилизованных странах. В конце концов это даже не по-христиански.

На старом кладбище Донского монастыря есть надгробие с примечательной эпитафией. Собственно, примечательны не слова, которыми близкие проводили 34-летнюю княжну Ольгу Львовну Шаховскую — «Наша надежда в будущем свидании», а приписка, уточняющая, от чего именно скончалась в 1884 году женщина в расцвете сил: «от операции доктора Снегирёва». Многие прохожие и по сей день останавливаются у этой могилы, поминая не только безвестного доктора, но и кое-кого из современных эскулапов, чьих бывших пациентов немало лежит на любом кладбище.

Эти мстительные слова вдохновляют писателей на романтические истории. Одна из них, например, появилась лет десять назад. Там Шаховская превратилась в Вяземскую, заметно помолодела и родилась уже после смерти своего прототипа. Молодость её пришлась на годы революции, и девушка, в традициях народовольцев, решила разговаривать с новой властью на языке террора. Убила какого-то видного партийца, была ранена. Так и попала в руки к старому знакомцу доктору Снегирёву, который знал единственно надёжный способ избавить возлюбленную от чекистских застенков…

На самом же деле тот, настоящий доктор Снегирёв, не дожил до революционных потрясений. Весной 1916 года, незадолго до смерти, его коллеги ходатайствовали о возведении профессора Снегирёва в звание почетного члена Императорского Московского университета. В представлении говорилось: «В прошлом году исполнилось сорокалетие плодотворной учёной и учебной деятельности заслуженного ординарного профессора Владимира Федоровича Снегирёва. Посвятивши свою деятельность изучению женских болезней и брюшной хирургии, профессор Снегирёв сделался одним из главных и наиболее авторитетных учителей в этой области знаний.»