Евгений Крушельницкий - О чём поёт государство

Вскоре строительство дало ощутимые результаты. Большинство предприятий госсектора оказались нерентабельными, 80% бюджета шло на содержание чиновников. Ясно, что жизнь населения ухудшилась, и в 1968-м Кейту свергла группа военных во главе с энергичным лейтенантом Траоре. Бывший вождь попал в тюрьму, где и умер при невыясненных обстоятельствах. А практичный Траоре не только наладил отношения с Западом, но и от помощи социалистических друзей не отказывался: ведь благодаря Советскому Союзу страна, не имевшая никакой промышленности, получила несколько новых предприятий, появились вузы, больницы, родильные дома.

Была ли это малийская специфика или африканская, только нового диктатора со временем тоже свергли, как потом и его преемника. Дальнейшая история развивалась бурно, но довольно однообразно: войны, пограничные конфликты, мятежи и концлагеря… Метания от хунты к демократии и наоборот.

И вот воспетый в гимне новый день, который полвека назад был ещё неразличим, наступил. Сегодня Мали — аграрная страна, одна из наиболее отсталых в мире. Картину несколько скрашивают хлопок (70% экспорта) и золото (третье место в Африке по его добыче). А в остальном всё довольно скромно.

Но и Франция не забыта: она остаётся главным торговым партнёром страны. Списала малийцам государственный долг, оставаясь при этом одним из основных финансовых доноров. А когда исламские террористы двинулись к малийской столице, то президент снова обратился к французам, и вооружённая операция «Сервал» спасла страну от развала.

Любимая Родина

Слова — С. Маньиса.

В апреле 1974-го жительница португальский столицы Селеста Сейруш вставила в ствол винтовки встречного солдата гвоздику. Был сезон гвоздик, и многие лиссабонцы последовали её примеру. Делали они это не от избытка весенних чувств, а выражали таким образом протест против политики правительства, превратившей страну в самую бедную в Западной Европе. Важно и то, что военные вполне разделяли эти настроения, и в том же месяце устроили «Революцию гвоздик», которая покончила с самым долговечным диктаторским режимом, а заодно и стала последней западноевропейской революцией. Эти события очень помогли Мозамбику, далёкой португальской колонии, спустя год стать независимой.

При советской и китайской военной помощи Фронту освобождения Мозамбика — ФРЕЛИМО — удалось установить контроль над частью территории. И когда страна стала независимой, то взять власть уже было кому.

Первый президент Самора Машел, глава Фронта, пропагандировал тезис о переходе к социализму, минуя капитализм, что очень нравилось друзьям из соцлагеря. Он переименовал страну в Народную Республику Мозамбик, а за политический образец взял Советский Союз. На практике это означало не только однопартийную систему, плановую экономику и тотальную национализацию чего только можно. Машел затеял аграрную реформу, изгнав почти всех португальцев из страны, которая тут же осталась без квалифицированных специалистов. Не забыл и о борьбе с «опиумом»: распустил все религиозные учебные заведения (хоть сам и учился в своё время в католической семинарии, но держался атеистом). Осталось немногое — развернуть массовые политические репрессии, среди жертв которых оказались и те, кто помогал ему прийти к власти. В это время страна стоя пела «Да здравствует Фронт освобождения Мозамбика», предшественницу нынешнего гимна.

Но никакие песни, даже с орудийным салютом, не могли заменить созидательный труд. Руководитель советского государства Ю. Андропов по этому поводу говорил: «Ведь одно дело — провозгласить социализм как цель, а другое — строить его. Для этого нужен определенный уровень производительных сил, культуры и общественного сознания. Социалистические страны солидарны с этими прогрессивными государствами, оказывают им помощь в сфере политики, культуры, содействуют укреплению их обороны. Помогаем мы в меру возможности в их экономическом развитии. Но в основном оно, как и весь общественный прогресс этих стран, может, конечно, быть лишь результатом труда их народов, правильной политики их руководства».

Обманувшись в своих ожиданиях на востоке, руководство Мозамбика решило попытать счастья на западе. Машел встречался не только с европейцами, но и с американским президентом Рейганом. Госсекретарь Шульц потом вспоминал в интервью: «Там был парень, который был президентом Мозамбика, чье имя было Самора Машел… Мы считали, что можем притянуть его… День настаёт, и приходит этот парень, абсолютно черный как уголь. И они <���Рейган и Машел> начали беседовать, и оказалось, что у него потрясающее чувство юмора. Он начинает говорить Рейгану антисоветские шутки, о том, что он заметил, когда был в Москве. И они смеются, и Рейган рассказывает анекдоты, и оба понравились друг другу. Конечно, это было именно то, на что мы надеялись».

К тому времени Машел был не просто «чёрным парнем», а признанным деятелем мирового масштаба. Его наградили «Золотой медалью мира» имени Жолио-Кюри за вклад в дело освобождения Африки. Советские друзья присудили ему международную Ленинскую премию «За укрепление мира между народами».

В 1986-м президент погиб в авиакатастрофе над Южной Африкой, в Драконовых горах. Расследование пришло к выводу, что советский экипаж допустил ошибку при пилотировании. Но наши представители объяснили всё иначе: это была диверсия военных ЮАР, которые установили ложный радиомаяк, из-за чего самолёт сбился с курса и врезался в гору.

В общем, ясности нет до сих пор. Но зато полная ясность в другом: после гибели Машела в стране окончательно отказались от марксистских фантазий и стали поддерживать частный сектор. В 2002-м поменяли и гимн, теперь поют «Любимую Родину». А в Москве именем африканского вождя назвали улицу, хотя мало кто из москвичей знает, кто такой этот Машел.

Полная независимость