Александр Донских - Яблоневый сад [litres]

Но вот оказалось, что не все люди довольны, а чем недовольны – по сей день непонятно, незрозуміло . Однако вели себя достаточно определённо, открыто, напористо: как-то поутру, буднично позёвывая и потягиваясь, арестовали тридцать шесть батаминских мужиков и после недолгого церемониала, или, возможно, ритуала , суда чернокожаной троицы – рас-стре-ля-ли. И вся недолга!

Не стало на батаминской земле тридцати шести хозяев, тружеников, душ. Обмелел и запескарел – карп словно бы испарился – пруд, зарастал травой и этот славный яблоневый сад. Деревья стали расти уродливыми изломами, яблочко год от году – всё кислее и неказистее. Так, мало-мало ухаживали за кустами, а в последние десять – пятнадцать лет забросили сад: и без него, мол, забот, как мух, – не отобьёшься никакой хлопушкой.

Да, хозяина не стало.

Но не о саде я хотел рассказать тебе, дорогой читатель, а о батаминской школе. Однако живёт в моём сердце яблоневый сад: не мог с других слов начать.

Школа в Батаме хорошая. Добротное кирпичное здание. Разговариваю с директором – Валерием Ивановичем Лашуком. Невысокий, крепкий мужчина за сорок, духом и плотью крестьянин, а потому и недоверчив ко всякого рода праздным визитёрам. Но приехал я к нему затем, чтобы познакомиться с первой в Иркутской области школой молодых фермеров, порадоваться за её создателей, а потом и другим помочь с организацией таких учебных заведений.

– Ну-у, что же вам рассказать о школе? – раздумчиво начинает Валерий Иванович, сильно скрепляя в замке смуглые, мозолистые пальцы, казалось, помогая ими выжимать из себя слова. А идут они тяжеловато, как у всякого немногословного занят о го человека. – Когда-то школа была церковно-приходской, потом – семилеткой, а теперь – учебно-производственный комплекс: детский сад, средняя школа, филиал ПТУ.

– А не обуза для вас детский сад? Зачем он вам?

– Не-е! Мы хотим выйти на модель крестьянской семьи. В ней как? Дети разных возрастов – один другому помощник. Вот и у нас разновозрастные производственнные отряды. С малолетства эти дети с нами, со всеми – миром живём, помаленьку втягиваем в крестьянский труд…

Миром – славно, славно! Не вся ты, оказывается, ушла в небытие, наша добрая старая Русь, Русская земля!

Несколько часов мы беседовали с Валерием Ивановичем. Он показал мне своё большое хозяйство. Школа, оказывается, владеет шестьюдесятью гектарами земли, восемью единицами техники – тракторами, комбайнами. Урок труда в школе отменён, но программные темы при всём при том изучаются. Где и как? Весьма и весьма просто: в семье, с матерью и отцом, с дедом и бабкой. И этот своеобразный домашний учебный процесс контролируется и направляется школой. Никаких указок и другой чепухи дети теперь не изготавливают, а только то, что пригодится в жизни – дома, в семье. Справедливо? Несомненно! Так же проста и незатейлива и система подготовки фермеров и сельхозрабочих: после окончания девятого класса дети могут пойти в фермерскую школу – она находится в этих же стенах. Им предлагается две ступени. Первая: осваиваешь два года сельскохозяйственные профессии без общешкольных дисциплин – получаешь квалификацию сельхозрабочего. Вторая: два года изучаешь сельхозпрофессии и общешкольные дисциплины, а потом год в 12-м классе через практику под руководством педагогов наращиваешь профессиональные навыки и знания – на ферме, в поле, в саду – в саду ! – на пасеке, в швейном цехе и гараже. В результате выдают сертификат на право ведения фермерского хозяйства.

– Сколько же человек учатся на фермеров? – спрашиваю.

– На сельхозработников нынче – пятеро, а на фермеров – трое.

«Трое? Всего трое!» Я несколько разочарован, даже обескуражен, я недоумеваю.

Помолчали. Ещё поговорили о том о сём. А разочарование и недоумение всё не рассеиваются. Я надеялся услышать, конечно, не о трёхстах воспитанниках, а хотя бы о тридцати.

Чуть позже я разобрался в своих чувствах: мы крепко когда-то привыкли к большим цифрам – зачастую дутым, – к гигантизму, многолюдству, переполненности, другим невесёлым нелепостям общественной и политической жизни, что уже в скромном, в малом не видим значимого.

Ну и что же, что три? Во-первых, это начало. Во-вторых, кто сказал, что такие школы, в которых готовят работников индивидуального хозяйствования, должны быть большими, многолюдными? Да и вообще, что за воспитание в многолюдстве, толкотне? И я склоняюсь к мнению, что в Батаме очень даже неплохой вариант наполняемости фермерской группы. И уже радуюсь: хорошо, что мы начали с троих! Неспроста говорят: Бог любит троицу.

К фермерству, к крестьянскому труду в школе, к слову, готовят всех детей – не только этих восьмерых. Все ученики объединены в производственные бригады. Создаётся учебно-фермерское хозяйство, в которое войдут столярный цех по производству мебели, туесов и других предметов народных промыслов, кроликоферма, пасека, пруд. И – сад. Яблоневый сад.

Да, тот самый сад, который заложили волынские и харьковские поселенцы. Он заросший, неухоженный, яблоки, говорят, рождаются ужасно кислые – выродились окончательно.

Напоследок я пришёл к саду.

Он отгорожен от мира забором, и ему, наверное, одиноко. Ветер качает веточки. Тихо округ, покойно. Но где-то в стороне заговорили мужики, они загружают в грузовик спиленные осенью сухие ветки и стволы, и я хочу сказать работникам: «Тише. Сад спит. Ему надо набраться сил. Ему скоро придётся много работать с людьми и для людей». И хочу сказать саду: «Потерпи ещё немного, дружище. К тебе скоро придут новые хозяева, и твои яблоки снова будут сладкими и желанными».

Но сад ещё спит – и я ухожу молча.

Долго и неспокойно размышлял, можно ли назвать словом «мульт культура » тот многоцветный, тропический ливневый поток западных мультфильмов в кино-, видео- и компьютерных вариантах, который принесли ветры недавних перемен в Россию и который точно бы обрушился на незащищённые головы и сердца наших детишек. Наверное, можно столь широко, глобально охарактеризовать это явление современной жизни – мульт культура, культура , потому что она настойчиво, напористо, без передышки пропитывает духовные, интеллектуальные запросы и капризы подрастающего поколения. Но что потом? А потом идёт с ними по жизни, вгрызшись в сердце, в душу, в саму суть человеческую, видоизменившись, утвердившись в каких-то уже взрослых проявлениях и влечениях.

По-настоящему любящий родитель хотя бы немножко, да строг, требователен со своим ребёнком. А если с тем же любящим взыском взглянуть на то, чт о дети видят и слышат в мультфильмах?