Валентин Катасонов - В начале было Слово, а в конце будет цифра.

Я помню, что пытался дискутировать с активными пропагандистами «перестройки» и «реформ» и выяснить у них, что означают указанные два понятия. Мне доказывали, что в Советском Союзе «рынка» не было. Но при этом никто не спорил с теми определениями рынка, которые содержались в словарях Ожегова, Ушакова, Кузнецова и других. Но тогда получалось, что в СССР рынок всё-таки был. Со мной нехотя соглашались. Но при этом говорили, что, мол, рынок не тот. Нужен другой рынок, с изобилием товаров и по доступным ценам. Я пытался объяснить своим оппонентам, что корректно в этом случае говорить о том, что нужно изменение рынка, а не кричать: «Даешь рынок!» Мне на это отвечали (даже те, кто претендовал на звание «интеллектуал»), что сейчас время действий, а не размышлений. Мол, «надо ломать систему». А уж потом можно будет не спеша вести академические разговоры на тему рынка. Я ничего не придумываю, поскольку в 1989–1991 годах преподавал на кафедре политической экономии в Московской высшей партийной школе (МВПШ) и находился в эпицентре многих тогдашних горячих дискуссий.

Пытался заходить с другой стороны и задавал вопрос: «А можно ли жить без того, что называется административно-командной системой?» Разговаривал даже с некоторыми разгоряченными доцентами и профессорами, которые предлагали уничтожить эту самую административно-командную систему. Ведь любые государства (независимо от их социально-экономического устройства) представляют собой такую систему. Государства без вертикали власти, без управления, без ответственности за исполнение поступающих сверху внизу команд (управляющих указаний) не бывает. Если такая система ломается, тоначинается анархия во всех сферах жизни общества, в том числе в экономике. Пытался объяснить, что без административно-командной системы не может существовать ни предприятие, ни компания, ни банк. Тем более транснациональные корпорации, которые разгоряченные пропагандисты «перестройки» уже называли эталонами «эффективной экономики».

Одним словом, предлагать людям выбор между административно-командной системой и рыночной системой – это лукавый прием из разряда «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Лживые СМИ и лукавые политики возбуждали народ, вбрасывая ложные экономические и политические термины и постепенно формируя у него спутанное сознание. Проще говоря, страну готовили к революции. А любая революция начинается с лукавых слов.

Эстафету по спутыванию сознания от СМИ и политиков перехватывали представители «экономической науки» и университетские профессора. Они глубокомысленно отвергали те определения рынка, которые содержались в словарях Ожегова и Ушакова. Мол, рынок – не просто сфера товарного обмена, товарооборота. Рынок – такая сфера «обитания» товаров, где устанавливаются цены, называемые «справедливыми», «равновесными», «конкурентными». Мол, при социализме были товары, но не было рынка, потому что в процесс ценообразования вмешивалось государство. В СССР это вмешательство ассоциировалось с Государственным комитетом по ценам. Вторжение Госкомитета по ценам, мол, было столь значительным, что в Советском Союзе был не настоящий рынок, а псевдорынок.

Тем самым ученые мужи в профессорских мантиях намекали нам, что настоящий рынок там, за «бугром». Мол, там цена устанавливается не под влиянием какого-то внешнего политического или субъективного «фактора» (типа Госкомитета по ценам), а складывается стихийно, в результате выхода на рынок тысяч или даже миллионов продавцов и покупателей. Это, можно сказать, аксиома экономического либерализма. И она распространялась через миллионные тиражи учебников по экономике, написание и издание которых спонсировал «добрый дедушка» Джордж Сорос.

Но если тезис о том, что в СССР не было рынка, можно назвать «малой ложью», то утверждение о том, что на Западе есть настоящий рынок с «конкурентными», «справедливыми» ценами, – «большая ложь». В советских вузах десятки тысяч профессоров и доцентов преподавали политическую экономию капитализма. Видимо, это про них сказано: «Смотрят в книгу и видят фигу». Там ведь было написано очень логично и убедительно, что капитализм так называемой «свободной конкуренции» приказал долго жить еще в конце XIX века. Как писал в 1916 году «классик» в своей работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» на смену «классическому» капитализму со свободным рынком пришел монополистический капитализм.

Работая со студентами, которые уже прошли через такие «фундаментальные» курсы, как «Экономическая теория», «Макроэкономика», «Деньги, кредит, банки», я убеждаюсь, что они имеют самое смутное представление о том, что такое монополия и как она влияет на цены. Студенты факультета международных экономических отношений не понимают, как формируются цены на мировых рынках товаров и услуг. И что на мировом рынке никаких «справедливых» или «конкурентных» цен нет. Есть транснациональные корпорации (ТНК), которые могут «гонять» какие-то детали, полуфабрикаты и узлы между своим подразделениями в разных концах света, а цены на эти «товары» будут устанавливаться головной («материнской») компанией с учетом «оптимизации» налогов и других издержек. На профессиональном языке эти цены называются «трансфертными». И на такие внутрикорпоративные обороты приходится треть всей мировой торговли.

Большая часть оставшейся международной торговли – товары и услуги, которые закупаются по монопольно низким, а реализуются по монопольно высоким ценам. Если на каком-то рынке в качестве покупателей или продавцов действует несколько ТНК, то они заключают между собой соглашения о разделе рынков и установлении единых (монопольно низких или монопольно высоких) цен. Это картельные соглашения. Весь мир опутан сетью картелей. Мы с вами регулярно слышим только об одном картеле – ОПЕК. Однако 99,99 % всех картелей в мире существуют нелегально. Или скромно уклоняются от СМИ (например, классический нефтяной картель под названием «Семь сестер» – он не исчез, а ушел в глубокую тень). Картели накрыли всю мировую экономику громадной тенью.

И когда ты понимаешь, в какой «тени» оказался мир, ты начинаешь вспоминать, что еще есть такая модель рынка, на котором цены и тарифы устанавливаются официально, легально, с расчетом их влияния на всё народное хозяйство страны. Ты начинаешь понимать, что Госкомитет СССР по ценам, может быть, что-то действительно делал не то и не так. Но это, наверное, лучше, чем какой-то тайный международный картель, который тебя грабит, а ты можешь этого даже не подозревать. Зато вместо Госкомитета по ценам у нас появилось ведомство с броской аббревиатурой – ФАС (Федеральная антимонопольная служба). Которое делает вид, что оно борется с недобросовестной конкуренцией и тайными картелями. Если же всё называть своими именами, то ФАС лишь имитирует борьбу. Мне это агентство напоминает пятое колесо в телеге.