Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Заметную предвыборную мобилизацию провел и «Союз правых сил» (СПС), пытавшийся расширить свой электорат за счет «Яблока», которому, по различным данным, повредило обнародование Г. Явлинским плана политического урегулирования в Чечне. В ряде избирательных округов, в которых «Яблоко» занимало сильные позиции, после заявления Г. Явлинского произошел обвал, в частности на юге России — в Астрахани, Ростове-на-Дону, в Ставрополе — рейтинги «яблочных» кандидатов резко пошли вниз. А. Чубайс, объявивший Г. Явлинского предателем и выступивший с проармейских позиций («В Чечне происходит возрождение российской армии, утверждается вера в армию»), усилил позиции курируемого им «Союза правых сил». Одновременно на другом фланге СПС пытался отобрать голоса у «номенклатурных капиталистов», под которыми в их пропаганде подразумевались любые центристские партии, прежде всего ОВР.

Некоторые политологи считали, что с идеологической и технологической точек зрения правые во многом пытались копировать ЛДПР. Например, СПС провел активную кампанию среди той части предпринимателей, которые обычно поддерживали ЛДПР, под лозунгом защиты «русского бизнеса» от конкурентов «кавказской национальности», используя для этого такие нетрадиционные агитплощадки, как различные ночные клубы и тому подобные тусовки. Так или иначе, но на конференции «Союза правых сил» А. Чубайс объявил, что СПС удалось полностью преодолеть «кризис ресурсов», обеспечить поддержку «серьезных компаний» и «подготовить команду сильнейших менеджеров», которая поможет правым преодолеть проходные 5 процентов. По данным А. Чубайса, в течение последних трех недель рейтинг правых резко пошел вверх и теперь, по всем опросам, они преодолевают пятипроцентный барьер. Впрочем, далеко не все рейтинги, обнародованные в воскресных информационно-аналитических программах, однозначно подтверждали этот вывод. К тому же некоторые наблюдатели считали, что информация о том, что агитаторы СПС достигли успехов в перевербовке финансовых цитаделей ЛДПР, преувеличена. В действительности финансовые средства, поступавшие в кассу СПС, имели якобы иное происхождение. В частности, А. Чубайс, который намеревался после парламентских выборов стать организатором президентской кампании В. Путина, пролоббировал-де через последнего решение о создании ОАО «Энергометаллургическое объединение» (путем слияния Саяно-Шушенской ГЭС и Объединенной компании «Сибирский алюминий». Это и позволило будто бы привлечь в кампанию правых значительные средства алюминиевого магната и часть финансов самого РАО ЕЭС, которые иначе было трудно вывести из-под контроля госорганов.

Нельзя, наконец, не отметить, что против внутри-элитной консолидации выступила и определенная часть политиков, находившихся в орбите притяжения ОВР. К ним относили, прежде всего, ряд «политтехнологов», не заинтересованных в том, чтобы лидеры ОВР однозначно отказались от участия в самостоятельной президентской кампании. Видимо, именно с их подачи в некоторых СМИ, близких к ОВР, появились достаточно резкие публикации, нацеленные против первых лиц российской политики.

В то же время блок ОВР занимал скорее оборонительные позиции. Так, мэр Москвы Ю. Лужков обратился к большому жюри Союза журналистов России по поводу содержания выпусков авторской программы С. Доренко на ОРТ и нашел там поддержку. Коллегия большого жюри в соответствии с международной Декларацией принципов поведения журналистов лишила С. Доренко права называться журналистом. В свою очередь президент холдинга «Медиа-Мост» В. Гусинский извинился перед свердловским губернатором Э. Росселем за программу «Совершенно секретно», в одном из выпусков которой утверждалось, что Свердловская область является «самой криминальной в России», а ее губернатор связан с преступным миром.

Тенденция к формированию внутриэлитного консенсуса оставалась ведущей, наиболее перспективной линией политического процесса, несмотря на продолжавшиеся всплески информационной войны. По общему мнению Политологов, этих всплесков едва ли удастся в полной мере избежать до думских выборов, так как каждый блок вынужден был вести жесткую борьбу за свой электорат с другими политическими субъектами. Однако вслед за этим российский политический процесс оказался бы на распутье, поскольку элита оказалась перед выбором модели своей консолидации накануне президентских выборов.

Теоретически здесь были возможны два основных варианта — консолидация вокруг слабого, непопулярного лидера, обязанного своим выдвижением и избранием узкому слою элиты, прежде всего олигархам (модель 1996 г.), и консолидация вокруг сильного политика, пользующегося широкой поддержкой населения (условно говоря, модель 1991 г.), менее зависящего от олигархической прослойки. Модель 1996 года была выгодна в первую очередь именно олигархии — прикладывая свои ресурсы к избирательной кампании, она брала на себя решение основной задачи, консолидируя электорат по модели голосования за наименьшее зло, чтобы затем, прикрываясь президентом, вершить судьбы страны в своих узкогрупповых интересах.

Именно этот вариант и рассматривался еще недавно большинством политологов в качестве наиболее вероятной траектории предстоящей президентской кампании.

Главными особенностями выборов, организованных по такой модели, неизбежно стали бы борьба с мифической угрозой реставрации, нагнетание истерии, как это было на последних выборах на Украине, широкое использование подтасовок и провокаций, а общество в очередной раз было бы вынуждено испытать глубокую психологическую травму, от которой в течение длительного времени трудно прийти в себя.

Принципиально иная возможность обозначилась лишь тогда, когда на горизонте появился сильный лидер, способный заручиться консолидированной поддержкой одновременно и большинства групп населения, и влиятельных элитных слоев. Было ясно: если В. Путин сохранит до президентских выборов возможность консолидации вокруг себя широкого спектра политических сил, то политическое развитие страны могло принять иной характер.

В итоге такой лидер оказался бы в сравнительно меньшей зависимости от олигархии и ее интересов. Он получил бы большее пространство для маневрирования, решения кадровых проблем, выбора курса, отталкиваясь при этом не от частных, групповых, а от общенациональных интересов.

Место оппозиции в политических процессах, согласно вышесказанному, во многом зависело от того, какой вариант — 1991 или 1996 года, сильного или слабого лидерства — будет избран в 2000 году элитой при выходе электорального процесса на президентский цикл.