Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Преимущественная линия развития в отношениях между Кремлем и оппозицией исходила из того, что Кремль предполагал: на данном этапе, до выхода на президентские выборы, его главным врагом является блок ОВР, который не хочет следовать в фарватере Кремля и стремится выйти на выборы самостоятельно. Отсюда и основная задача, состоящая, прежде всего, в том, чтобы разгромить ослушников, которые «бегут впереди паровоза», лишить их ресурсов и насильно заставить присоединиться к выбору Кремля, чтобы затем вновь отбросить этот блок или, точнее, то, что от него останется, прочь от власти, остающейся в руках олигархического меньшинства, контролирующего президента, силовые структуры и страну.

Соответственно на этом же этапе, предваряющем президентские выборы, решалась и задача «подкармливания» оппозиции, которая в рамках борьбы за Думу рассматривалась не как противник, а как партнер, способный нанести удар по блоку ОВР, чтобы ослабить и обескровить его. Именно поэтому КПРФ оказалась наиболее состоятельной из всех партий, вышедших на финишную прямую парламентских выборов.

Однако после возникновения отмеченной выше тенденции к консолидации элиты вокруг «сильной» фигуры такой замысловатый план явно терял свой рациональный смысл. Напротив, с точки зрения кандидата в президенты В. Путина было бы рационально, договорившись с ОВР, действовать не в интересах поражения в Думе основных центристских группировок, а в интересах их успеха, так как лишь в этом случае у будущего президента появился бы реальный шанс, утерянный Б. Ельциным, действовать, опираясь на Думу, проводить реформы как в экономике, так и в политической сфере, не опасаясь сильной оппозиции, способной воспользоваться отсутствием у правительства массовой поддержки и перехватить власть. При таком раскладе сил, кстати, появлялась возможность и для еще большей интеграции оппозиции. Это оказалось очевидным, когда стало выясняться, что оппозиция также обнаружила готовность к согласию с властью по некоторым базовым проблемам российской политики, что выразилось как в ее поддержке действий правительства в Чечне, так и в участии определенных групп истеблишмента воспрепятствовать разрушительным акциям олигархических СМИ, по-прежнему видевших своей основной целью уничтожение центристского блока ОВР.

У Б. Ельцина в запасе опять-таки в этом случае оставалось бы несколько вариантов, среди которых и вариант выдвижения «слабого» и несамостоятельного премьера, за которым будут стоять лишь армия в лице генералитета и финансовая олигархия. Тогда вновь можно разыграть вариант 1996 года (только уже с преемником Б. Ельцина), крайне выгодный для группировки Б. Березовского. Если же этот сценарий Б. Ельцина не устроил, то он мог бы поставить и на более политически «тяжелую» фигуру. Во ВСЯКОМ слуг чае, президент нашел такой ход, который позволял ему вновь почувствовать себя полным хозяином положения и ставил в зависимость от него все основные фигуры на российской политической сцене, что, в частности, давало Б. Ельцину уверенность в том, что после Стамбула для В. Путина исключались любые сепаратные соглашения с лидерами ОВР за спиной «семьи».

В ноябре — декабре отчетливо проявилась достаточно знакомая для России в историческом плане тенденция консолидации военной элиты.

Начало этому процессу было положено весной 1999 года в связи с событиями в Югославии, что вылилось во внесение существенных поправок в Концепцию национальной безопасности Российской Федерации и привело к практически полной переориентации оборонной составляющей страны на отражение внешней военной угрозы.

В последующем именно в таком ключе был доработан проект военной доктрины России, внесен ряд изменений в другие планирующие и организационные документы. По сути дела, впервые за годы новейшей российской истории США были названы не только как вероятный источник угроз, но и как потенциальный противник. Отказ в концептуальном плане от верховенства внутренних, экономических угроз в системе угроз национальной безопасности страны выдвинул на повестку дня старый тезис о необходимости готовности к ведению крупномасштабной войны силами всей военной организации России. Именно для этой идеи Генштабом был выдвинут проект реформирования всей военной организации страны под единым руководством Минобороны. В частности, по одному из известных вариантов под Минобороны должны опять уйти (как 15 лет назад) ВВ МВД России, ФПС России, ЖДВ, МЧС.

Одновременно и весь оборонно-промышленный комплекс страны рассматривался в этом варианте как структурная часть военной организации России, подчиненная министру обороны. При таком раскладе оборонный заказ превращается в государственный, экономика иной, нежели чем мобилизационной, быть не может и о периоде даже псевдодемократического развития государства можно забыть надолго.

Проведение, операции по разгрому боевиков в Дагестане, антитеррористической операции в Чеченской Республике в еще большей степени подняло роль и значение армии в политической жизни страны.

Весьма показательно в этой связи было и заявление министра обороны России маршала И. Сергеева, сделанное им на сборах руководящего состава Вооруженных Сил о прямой заинтересованности США и Запада в сохранении конфликта на Северном Кавказе и утверждении там своих геополитических интересов. Особенно характерно то, что маршал дал ясно понять — Москва готова к развитию нестабильности и усилению военной напряженности. Этот же тезис подтверждался и демонстративным отказом начальника Генштаба А. Квашнина от визита на заседание начальников штабов в Брюсселе.

Подобного рода заявления отражали настроения большей части офицерского корпуса, особенно в войсковом звене, и представляли реальную опасность для власти в предвыборный период, так как ситуация, особенно через внешнеполитическое и экономическое давление на Россию, могла вынудить Москву пойти на определенный компромисс в разрешении чеченского кризиса, что натолкнулось бы на жесткое противодействие со стороны армии. Такие заявления, даже сделанные с санкции высшего политического руководства, однозначно говорили о существенном возрастании роли Вооруженных Сил в политической жизни страны.

Армия, генералитет начинали заявлять о своих позициях во все более ультимативной форме. СМИ растиражировали резкие высказывания командующего восточной группировкой федеральных сил в Чечне генерала В. Шаманова, сделанные им в программе «Зеркало», о том, что в случае начала переговоров с сепаратистами он лично не будет служить в такой армии, что он лично и вся армия поддерживают жесткий курс председателя правительства по проведению чеченской кампании и что армия не потерпит предательства, а также о том что «если армию в Чечне остановят, то страна будет поставлена на грань гражданской войны».