Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Таким образом, можно утверждать, что победу действующим губернаторам на состоявшихся в шести регионах Российской Федерации выборах обеспечило правильное использование ресурсов и возможностей, предоставленных их статусом.

Анализируя ситуацию в Москве и других регионах страны, сложившуюся к концу сентября, ряд аналитиков и средств массовой информации приходили к выводу, что ее следует рассматривать в контексте целого ряда предшествовавших событий.

Так, уже через несколько дней после неожиданного выхода из отпуска Б. Ельцин вдруг сделал перед камерой интересное и неожиданное признание. Он заявил, что политическая ситуация весьма сложная, и «мы должны вести умную игру». Это могло означать только то, что ему был предложен некий сценарий действий. Не исключено, что автором его, скорее всего, был В. Путин, поскольку уже 9 августа именно он занял пост премьера и был объявлен официальным наследником.

Суть сценария заключалась, как полагали эти аналитики и журналисты, в следующем. Против Дагестана совершается агрессия сил «международного исламского терроризма». Эта атака успешно и победоносно Кремлем отражается. Одновременно формируется зримый образ врага, — и внешнего, и внутреннего. Этот враг является таковым и для Запада, который явно стал не просто охладевать в последние месяцы к Кремлю, но и заметно дистанцировался.

Одновременно кремлевские спецслужбы вскрывают широкомасштабный заговор «террористов», направленный на взрывы жилых домов в различных городах России. Проводятся широкие превентивные меры, в различных городах обнаруживаются тонны взрывчатки, вскрываются исполнители, подчеркивается фактическая недееспособность региональных властей, особенно в Москве и т. д.

При этом версию о том, что Москву взрывают чеченцы, старательнее всего отрабатывает «проберезовская» пресса. ОРТ также «переводит стрелки» на Ю. Лужкова, упирая на неспособность московских властей навести порядок даже в отдельно взятом городе. В. Путин на заседании Госдумы демонстрирует фильм о зверствах чеченских бандитов. В то же время напрочь забывается вторая версия: взрывы в Москве отзываются как на Чечне, так и на федеральном центре. Вот только последствия разные — Чечне бомбардировки, Москве — чрезвычайное положение.

Таким образом, кто бы ни стоял у истоков этой операции, все последние события увязываются в один узел: нагнетание напряженности в Карачаево-Черкесии (а именно оттуда тянется след непосредственных исполнителей взрывов, в том же регионе был похищен гексоген), вторжение чеченцев в Дагестан и взрывы в Москве.

Выгодно это могло быть только тем, отмечали эксперты, кто стремился к максимальному использованию чрезвычайного положения в стране или его отдельных элементов. В результате управляемость внутренними политическими процессами со стороны Кремля могла возрасти со всеми вытекавшими отсюда нужными последствиями.

Что думали аналитики в сентябре о возможном развитии событий в ближайшие месяцы? В связи с приближением сроков, после которых совместить досрочные президентские выборы с парламентскими станет невозможно, рассматривали два взаимоисключающих варианта развития событий.

Согласно первому варианту, в Кремле пока царила полная неясность относительно планов на президентские выборы, В. Путин проходил «испытательный срок». А «слухи» о возможности досрочного сложения своих полномочий президентом сознательно распространялись его администрацией. Этот сценарий мог быть рассчитан как на внесение нервозности в политическую элиту и раскол оппозиционных сил, так и подготовки к его реализации.

С другой стороны, одним из косвенных факторов, указывавших на возможность осуществления сценария с отставкой, было изменение характера подачи новостей в СМИ и на ТВ. Основное внимание уделялось событиям в Дагестане, освещение политического противоборства и скандалов существенно снизилось, шла постепенная «раскрутка» В. Путина.

По имевшейся в аналитических кругах информации, на ТВ проводилась техническая подготовка к созданию особого режима вещания начиная с 14 сентября. В то же время в печати тема возможных событий освещалась очень вяло, причем с акцентом на то, что Б. Ельцин никогда добровольно власть не отдаст.

По заявлению некоторых независимых экспертов, с конца августа проводилась и скрытая мобилизация спецназовцев, находившихся в запасе. Предлогом для подобных действий называлась война в Дагестане, однако это никак не вязалось со сложившимся режимом секретности вокруг этого события. Небезынтересна в этой связи была и встреча президента со своим представителем в Конституционном суде, специалистом по конституционным вопросам М. Митюковым.

Прорабатывался вопрос назначения в ближайшее время А. Чубайса главой администрации президента. Во время обсуждения этого назначения еще 7 августа он потребовал в качестве предварительного условия существенного увеличения своих полномочий и изменений в составе правительства. Тогда для Б. Ельцина и руководства его администрации это оказалось неожиданностью, и они взяли тайм-аут для оценки требований А. Чубайса.

Таким образом, независимые эксперты считали, что вероятность развития ситуации по варианту отставки возрастала.

К тому времени появились новые очевидные признаки серьезного разлада в ближайшем окружении Б. Ельцина, которые все отчетливее лихорадили работу не только администрации, но и других государственных структур. Этот разлад был вызван не только провалами Кремля в реализации предвыборных планов, скандалами в СМИ по вскрытым фактам коррупции, к которым причисляли членов «семьи», а также очевидным нежеланием многих западных партнеров Кремля связывать себя с погрязшим в коррупции политическим режимом.

Все чаще давали о себе знать и причины субъективного плана.

Другой серьезной причиной нездоровой обстановки вокруг Б. Ельцина знатоки кремлевской жизни считали линию поведения, избранную Т. Дьяченко. Она становится все более самостоятельной и, пользуясь свободным доступом к отцу, «подбирала под себя» полномочия по принятию и «проталкиванию» собственных решений, в том числе — по кадровым вопросам. Все чаще она напрямую выходила на тех или иных руководителей в правительстве и других госструктурах и, минуя первых лиц этих структур, предъявляла разного рода требования или претензии. Такие действия приводили не только к кадровой «чехарде» и вносили сумятицу в работу государственных органов, но и вызывали откровенное неприятие среди фигур, интересы которых при этом ущемлялись.

Давление со стороны Т. Дьяченко начал остро испытывать и премьер. В его окружении говорили, что «шеф может слететь так же быстро, как и взлетел, особенно по вопросу о преемничестве». Да и сам В. Путин в разговоре с одним крупным бизнесменом подтвердил, что «им недовольны».