Сомерсет Моэм - Время и книги (сборник)

С каждым годом в ашрам приходило все больше посетителей. То были люди самых разных сословий. Однажды вечером Махарши сидел в павильоне с одним из своих преданных и услышал, как кто-то зовет снаружи. Преданный вышел и увидел у ворот целую семью паломников. Они просили позволения встретиться с Махарши, дабы на них снизошла его милость. Просьба удивила преданного – ведь Махарши принимал всех желающих. «Мы – неприкасаемые», – объяснил отец семейства.

Поскольку для Махарши кастовые различия не имели значения, преданный не стал у него даже спрашивать и пригласил паломников к нему. Люди вошли и простерлись ниц перед Махарши. Минут десять он не сводил с них глаз, и они почувствовали, как на них снизошла благодать. Преданный позже рассказывал, что видел у ног Махарши многих богатых и знатных людей, но никто из них не удостоился такой милости. Позволю себе пояснить, что используемое биографами тамильское слово, которое переводят как «благодать», означает еще и «благословение». Благословение нечто вроде магического ритуала; данное раз, благословение нельзя отнять. Когда Исаак обнаружил, что вместо Исава благословил Иакова, ему оставалось только рыдать и рвать на себе одежды. Благодать же словарь определяет как силу, даруемую человеку свыше для спасения и преодоления соблазнов.

Говорил Махарши редко. Большую часть времени он проводил в созерцании, однако уже его присутствие помогало людям забыть о своих горестях и обрести мир. Иногда вокруг Махарши появлялся слепящий свет, но когда ему об этом говорили, он только отмахивался, как от пустяка. Если ему задавали пустые вопросы, он хранил молчание, если же видел, что дело серьезное, давал спрашивавшему хороший совет. Некоторым казалось, будто Бхагаван умеет читать мысли: порой он отвечал даже на вопросы, задать которые ему не решались. Многие, воодушевленные его примером, оставляли свои дома и приходили в ашрам, чтобы вести жизнь аскетов и в конце концов добиться просветления, то есть блаженного слияния с Бесконечным. Людей, обремененных обязательствами, – например, необходимостью содержать мать или жену, Махарши отговаривал от такого шага. Часто его спрашивали, можно ли добиться очищения ума, выполняя повседневные обязанности. На это Бхагаван отвечал: «Выполнять все жизненные обязательства можно, отрешившись от них умом, считая реальным только свое «я». Неверно думать, будто тот, кто погружен в Атман, не в состоянии должным образом заниматься делами. Представьте себе актера. Он одет, как некий персонаж, так же себя ведет и переживает те же чувства, однако знает, что в реальной жизни он некто другой. Так почему же вас беспокоит сознание своего тела или ощущение «я – тело», если вы знаете, что вы не тело, но «я»? Ничто из того, что делает тело, не отвлекает вас от пребывания в себе. Пребывание в себе не мешает телу правильно и успешно выполнять обязанности, как актеру не мешает справляться с ролью осознание своей истинной личности».

Я коснусь очень кратко тех убеждений, которые со временем стал исповедовать Махарши и которым подчинялась его жизнь. Они основаны на доктрине веданты, провозглашенной великим Шанкара; о нем я, как мог, рассказал в начале эссе. Доктрина эта безрадостна. Говорю не в осуждение. Опрометчиво осуждать взгляды, коих с начала писаной истории придерживались мудрецы, поэты и просто люди искушенные. Доктрина объявляет, что мир, жизнь и доля человеческая – зло. Человек обречен проходить от рождения к смерти и от смерти к жизни сотни, нет, тысячи раз, пока по милости Брахмана не получит освобождение и не сольется с Бесконечным. Для Махарши мир – место боли и страданий. Радости же ничтожны, ибо преходящи. Непостоянное не может быть вечным, а ценно только вечное. Однако причина страданий в нас самих. Причина – наше неведение. Тем, кто приходил к Махарши, чтобы разрешить сомнения, излить горести, он советовал заглянуть в себя, в свое истинное «я», и таким образом обрести блаженство.

«Я» помещается в сердце, но не в том сердце, которое изучают анатомы, а в том, о котором говорят любящие. Это Бесконечная Реальность. Однажды к Бхагавану пришел посланец от Ганди и, уходя, спросил, что передать махатме, Махарши ответил: «Зачем передавать, если сердце говорит с сердцем?» Человек, учил Бхагаван, только тогда освободится от бремени рождений и перерождений, когда распутает узел, связующий Атман и эго.

Спрашивавшим, как достичь этого блаженного состояния, он предлагал спросить себя: «Кто я?» Махарши старался довести до них, что человек не тело, в котором он лишь временно обитает, а «самость», Атман, который вечен. Именно на нем и следует сконцентрироваться. Ученики жаловались, что, когда они пытаются медитировать, им мешают посторонние мысли. Не беда, говорил Махарши. Нужно отогнать их и снова попытаться сосредоточиться на «я», и со временем все будет получаться легко.

Бхагаван очень терпимо относился к человеческим слабостям и говорил, что все способы медитации хороши, нужно лишь выбирать тот, который наиболее подходит для вашего темперамента и который легче освоить. Некоторым проще всего сосредоточиться, сконцентрировавшись на точке между бровями или на кончике носа. Это методы йоги, и Махарши относился к ним с осторожностью. По его мнению, лучше занять разум поклонением Шиве или Вишну. Однако даже и это не более чем способ помочь постигающему сосредоточить ум на искомом предмете, то есть на «я». Познание достигается не путем приобретения знаний, но вдохновением. Когда постигающий сам осознает, что он не физическое тело (органы), и не сознание (которое есть лишь совокупность его мыслей), и поймет, что его разум – инструмент познания объекта, а не сам объект; когда он, говоря кратко, уничтожит свое эго и останется только «я», тогда он по милости Брахмана достигнет просветления. И хотя шаги к просветлению можно описать, собственно просветление можно только почувствовать.

Махарши был фаталистом. Философы бесконечно обсуждают проблему свободной воли и детерминизма, но, как я понимаю, так и не пришли к приемлемому в духовном плане выводу. Они полагают, что мы способны выбирать путь, которым следовать, но, выбрав его, мы уже не можем от него отказаться. Представим, что мы подошли к развилке и, не зная, куда свернуть, подбрасываем монету. Орел – идем направо, решка – налево. Было ли предопределено, как упадет монета, обуславливая наш выбор?

Когда мы – не философы, а обычные люди – оглядываемся на свою жизнь, многое, повлиявшее на наш выбор, кажется нам просто случайностью. Думаю, Махарши сказал бы, что все это лишь иллюзия.

Люди постоянно приходили к нему за наставлением. Одни хотели знать, следует ли им принимать активное участие в борьбе за освобождение Индии от чужеземного ига, другие, в отчаянии от ужасающей нищеты народа, спрашивали, стоит ли им поступить на государственную службу, чтобы хоть как-то облегчить участь простого люда. Махарши советовал в первую очередь постичь свое «я», ибо это самое важное; а потом человек может делать все, что хочет. Однако поскольку ничего не происходит без божественного промысла, на события никак нельзя повлиять. «Если тебе предопределено быть без работы, ты ее не получишь, как бы ты ее ни искал. Если тебе предопределена работа – ты не избежишь ее. Так что оставь все высшей власти, все равно по своей воле ты ничего не обретешь и ничего не лишишься».