Наталья Морозова - Любимые книги

Но народ уже понимал, что без народовластия – все призрак, все – пустышки и болтовня. Значит, решить дело может только победоносная революция и в конечном счете смена самодержавия царя на самодержавие народа. Эта новая ступень зрелости народа и проявилась в создании Совета рабочих депутатов. Вспомним, с какой радостью отозвался Ильич на известие о создании Совета! Помните, Владимир Ильич ехал тогда из эмиграции, был уже весь в мыслях там, в России, на баррикадах. И он ехал не только навстречу стачкам, сражениям, не только навстречу решительной грядущей схватке пролетариата с царизмом. Он едет навстречу уже почти готовому, сформированному самими рабочими новому правительству России. Боясь еще радоваться в полный голос, Ильич пишет: «Мне кажется, что Совет должен как можно скорее провозгласить себя временным революционным правительством всей России или (чтó то же самое, лишь в иной форме) должен создать временное революционное правительство» (т. 12, с. 63 – 64).

Что и говорить: мы-то сегодня уже знаем, что с момента произнесения осторожных слов «мне кажется» до решительного требования «Вся власть Советам!» пройдет целых 12 лет. Но Ленин тогда этого еще не знал. Он только видел перед собой реальное чудо – зародыш революционной власти. И это наполняло его сердце радостью, его творчество – вдохновением и верой в победу революции. И в той же статье, написанной по дороге в Россию, Ленин и выразил эту веру: «Пусть к годовщине великого дня 9-го января в России не останется и следа от учреждений царской власти. Пусть весенний праздник международного пролетариата застанет уже свободную Россию с созванным свободно всенародным учредительным собранием!» (т. 12, с. 70). Да, так писал Ленин в начале ноября 1905 года… А всего через два месяца тон его статей будет уже совсем иным.

– Реакция по всей линии. Самодержавие восстановлено вполне… (т. 12, с. 150).

– Будем смотреть прямо в лицо действительности (т. 12, с. 151).

– Надо собирать новые, примыкающие к пролетариату, силы. Надо «собрать опыт» двух великих месяцев революции (ноябрь и декабрь). Надо приспособиться опять к восстановленному самодержавию, надо уметь везде, где надо, опять залезть в подполье (т. 12, с. 152).

Такие вот печальные слова… Конечно, и после разгрома царизмом Декабрьского вооруженного восстания надежда на победу не исчезла окончательно. Но в ленинских словах уже нет былой уверенности. «От нашей подготовки, – пишет он в конце декабря, – к весне 1906 года зависит многое в исходе первой фазы великой российской революции» (т. 12, с. 153). Что ж, сегодня мы знаем и исход…

Но почему, почему пролетариат тогда не победил? Причин много. О них впоследствии не раз будет писать Ленин, возвращаясь еще и еще к опыту первой русской революции. Это и неопытность значительной части пролетариата, и недостаточная мобильность социал-демократов, которые часто, по признанию самого Ленина, оказывались в хвосте событий. Это и колебания войска, так и не сумевшего целиком перейти на сторону восставшего пролетариата, и нерешительность крестьянства… Да, причин было много, и тщательный анализ их и позволил впоследствии большевикам считать революцию 1905 года генеральной репетицией Октября 1917 года.

Сейчас же, в рамках темы этой главы, то есть темы литературных достоинств ленинского творчества, я остановлюсь на двух причинах поражения. Но сначала – короткий итог сказанному. Итак, как же рисует Ленин-литератор две главные противостоящие силы революционных битв 1905 года – царизм и пролетариат? Как мы видели, основная краска при изображении царизма – гневный сарказм и открытое негодование. Пролетариат же рисуется в патетических тонах, с любовью, симпатией, сочувствием.

Ну а теперь поговорим и о других врагах пролетариата, кроме царизма. Ясно же, что царизм один не справился бы с восставшим народом, не справился бы даже с помощью черной сотни. Были и другие «помощники» у царя, правда они выступали под видом друзей народа, но ведь это еще опасней! Вообще-то, как мы знаем, у Ленина был уже опыт борьбы с «друзьями народа». Он и начал-то свою политическую деятельность с того, что разгромил реакционное, позднее народничество в книге «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?». Затем была большая теоретическая работа «Что делать?», где Ленину пришлось воевать с экономистами, ревизионистами и прочими оппортунистами. Потом был «Шаг вперед, два шага назад», где пришлось дать бой новоявленным «друзьям народа» – меньшевикам, пожелавшим от слишком большой любви к народу открыть дверь в партию всем желающим.

Но то все были большие теоретические работы, где Ленин имел возможность разделаться с идейным противником обстоятельно, спокойно. И хотя в упомянутых книгах тоже есть и блеск остроумия, и разговорная живость языка, и меткость, и образность, все же я берусь утверждать, что именно в творчестве 1905 года все эти литературные достоинства достигли нового, более высокого уровня. Да это и понятно: в эти дни Ленин писал образно и ярко не только в силу своих способностей и охватившего его вдохновения, но еще и вполне сознательно, целенаправленно, стремясь быть понятным как можно большему числу людей. Если большую теоретическую работу автор пишет в более или менее спокойных условиях, то ведь и читатель берется за такую работу, когда у него есть время спокойно во всем разобраться.

В революционные дни вся жизнь убыстрялась многократно. Писатель быстрей пишет, читатель быстрей читает. Как мы уже говорили, Владимир Ильич старался как можно быстрей отреагировать на каждое событие. Но ведь и читателю приходилось с ходу схватывать смысл написанного. Отсюда преобладание в те дни в журналистике малых форм – статей, писем, заметок… Все эти формы призваны были сыграть для народа роль агитационных листовок, поэтому мысль в них должна была быть предельно сжата по объему и предельно ясна по содержанию. Эту задачу Ленину и помогала решать художественная образность языка.

Посмотрим же, как это свойство языка помогало Ленину в 1905 году разоблачать истинное лицо очередных «друзей народа».

Главной мишенью ленинских разоблачений были, конечно, либералы. Кто такой вообще либерал? Это извечно комическая фигура, которая хочет прогресса, но немножко, чуточку, так, чтобы ничего серьезно не менять. Так было и сто, и тысячу лет назад. Такова же сущность либерала и в наши дни. Это ведь о такой категории людей на XXVII съезде КПСС было сказано, что они мечтали, «как бы улучшить дела, ничего не меняя» [21] Материалы XXVII съезда КПСС. М., 1986, с. 4. . Уж сколько раз фигура либерала была под обстрелом сатиры писателей прошлого. Казалось бы, после знаменитой сказки «Либерал» Салтыкова-Щедрина больше о либерале сказать нечего.