Михаил Таратута - Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных

Теперь, пунктиром обозначив положение дел в Америке, вроде бы самое время порассуждать о женском движении в нашей стране. Проблема, однако, в том, что сегодня, положа руку на сердце, особенно говорить здесь и не о чем. Не вдаваясь в глубины истории, отмечу только, что в судьбоносном 1917 году сначала Февральская буржуазная, а затем Октябрьская большевистская революции дали феминисткам то, о чем они могли только мечтать. Спасибо Временному правительству Керенского, именно тогда женщины в России получили избирательное право (кстати, на несколько лет раньше, чем американки), были отменены паспортные ограничения и расширены имущественные права женщин. А также гарантирована их личная независимость. Все это вполне укладывалось и в русло марксистского учения об эмансипации трудящихся. Большевистская власть в лице прежде всего Свердлова, Троцкого и Куйбышева приветствовала стремление женщин вырваться из пут семейного быта и в целом на первых порах поддерживала феминистское движение.

Но роман продолжался недолго. Будучи по своей природе системой тоталитарной, большевизм был нетерпим к любым самообразованиям, все в этой системе должно было находиться под контролем государства и направляться властью. Уже в 1918 году все феминистские организации были объявлены «буржуазными» и распущены.

Советский проект решения «женского вопроса» на ранних этапах подразумевал политическую и экономическую мобилизацию женщин. Все подчинялось главной задаче – вовлечь женщин в производство и коммунистическое строительство. Это была последовательная политика обеспечения экономической независимости женщины от мужчины, ослабления семейно-брачных уз: были упрощены процедуры развода и признания отцовства, легализованы аборты. Конституция гарантировала женщинам равную оплату за равный труд, были предприняты большие усилия в повышении женской грамотности, создана сеть яслей и детских садов и пр.

На самом деле было сделано немало. Казалось бы, самые смелые мечты феминисток нашли свое воплощение. Но марксистский феминизм отличался от традиционного женского движения тем, что советская идеология видела в женщине не самостоятельного субъекта, а только объект государственного воздействия, воспитания и заботы. В любом случае в 1930 году Сталин объявил «женский вопрос» решенным, и политика эмансипации была постепенно свернута: государство вновь ужесточило брачное законодательство, запретило аборты, вернулось к жесткому регулированию сексуального поведения.

В дальнейшем все было, как и во всем остальном в стране Советов – появился Комитет советских женщин, который ничего не решал и ничем реально не занимался. Эта была еще одна организация фасадной советской демократии. Да, женщин избирали в Верховный Совет, наш как бы парламент, высший орган власти, но по разнарядке и квотам. Этот орган точно так же сам ничего не решал, а только штамповал решения, принятые Кремлем. Туда, где реально делалась политика, – в ЦК КПСС и Политбюро – женщинам хода фактически не было. Если не считать нескольких воительниц старой гвардии, в их числе Инессы Арманд и Александры Коллонтай, за всю историю советской власти до самых высот удалось дойти только двум женщинам – знаменитой Екатерине Фурцевой при Хрущеве и Александре Бирюковой в горбачевский период.

Что изменилось с тех пор? Мы видим сегодня немало женщин на высоких должностях в бизнесе. Да и на министерских постах в России женщин сегодня, конечно, прибавилось. Но доверяют им как бы женские, не основные посты – здравоохранение, социальное развитие, образование, избирком. Хотя есть и исключение – Эльвира Набиуллина в Центробанке. А вот женщина во главе Министерства обороны, МВД или ФСБ – такое даже представить себе трудно. Не говоря уже о женщине на посту президента, хотя на Западе и то, и другое, и третье уже давно стало обычным делом.

Подозреваю, что причина кроется в рудиментах патриархального отношения к женщинам среди мужской части населения. Мы сталкиваемся с ними повсюду. На работе: вы ведь замечали, что многие руководители с недоверием относятся к деловым качествам женщин и скорее будут продвигать по карьерной лестнице мужчин. В семье: разве редкость, когда в семьях существует жесткое разделение на мужскую и женскую работу, в смысле он – добытчик, она – хранительница очага. В реальной жизни это выливается в то, что готовка, уборка, покупки, уроки с детьми – все это ложится главным образом на женщин. А в результате женщина работает как бы в две смены – где-то за зарплату, потому что денег добытчика часто не хватает, а потом и дома. Хорошо еще, если добытчик в помощь жене вынесет мусор и заберет ребенка из школы. К слову, в Америке похожие традиции сохранились разве что среди самого старшего поколения. В большинстве случаев там существует минимальное разделение домашних дел на работу мужскую и женскую. Нередко американка с успехом может сама устранить засор в раковине, покосить траву или поменять электрическую розетку. Мужчины же – очень часто неплохие повара, с готовностью моют посуду и все такое. У нас, по моим наблюдениям, нечто похожее происходит пока только в молодых семьях. В большинстве остальных случаев – все как и в советские годы.

Но и вне семьи мы то и дело сталкиваемся с тем, против чего феминистки по всему свету яростно бьются уже не одно десятилетие. Это мужское отношение к женщинам как сексуальному трофею. Громкая и пока единственная вышедшая на публику история с сексуальными домогательствами депутата Леонида Слуцкого к трем журналисткам – яркий тому пример. Судя по опубликованной пленке и свидетельствам девушек, Слуцкому, видно, даже в голову не приходило, что девушкам могут быть неприятны его скабрезности и прикосновения. Он не видел в девушках личностей со своими правами, отношением и желаниями. Для него они были только сексуальными объектами, на которые он имел право в силу необычайной мощи своих вторичных половых признаков – высокого положения и материальных возможностей. Да даже просто по факту, что он – мужчина. Но самое поразительное, что на защиту Слуцкого стали коллеги-законодатели, как бы утверждая это его право. Была на этом торте и своя вишенка: среди защитников любвеобильного законодателя весьма громко раздавались голоса депутатов-женщин, как бы подтверждая нормальность домогательств.

История Слуцкого ярко характеризует состояние нашего общества. Она выросла в громкий скандал лишь потому, что он – человек заметный, к тому же по счастью была сделана документальная запись его непристойностей, а три девушки решились вынести пережитый стыд на публику. А еще потому, что у них в силу профессии был выход в информационное поле. Но сколько подобных безвестных историй происходит ежедневно и повсеместно?! А жертвы домогательств молчат – одни из опасений потерять работу, а значит, и средства к существованию, другие из стыда, третьи от безысходности, понимая, что в обществе они не встретят понимания.