Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

Для этого, чтобы избежать риска быть подслушанным, мы на листе бумаги подготовили для Уэллса записку. В ней был следующий текст: «На Вас установлено какое-либо записывающее устройство? Вы можете говорить откровенно?» Мы отправили в Центр шифротелеграмму с подробным отчетом по подготовке к встрече и обоснованием использования моей кандидатуры. Мы гарантировали Центру, что встреча с Уэллсом будет проведена в посольстве в безопасном месте, где ему нельзя будет сделать запись нашей с ним беседы.

Ответ пришел незамедлительно. План резидентуры был одобрен, и нам предлагалось приступить к его реализации. Чувахин позвонил Уэллсу и назначил с ним встречу на 17 мая.

Когда Уэллс подошел к посольству, Чувахин встретил его у входа в здание и провел внутрь мимо полицейского-американца и дежурного дипломата. Только гораздо позже мы узнали, как нам в этот момент крупно повезло! Уэллсу было известно о наличии в составе сотрудников посольства внедренного агента — «крота», информировавшего ЦРУ о деятельности резидентуры. Не будучи готов сразу рассказать нам об этом, он очень нервничал, понимая, на какой риск идет. Если бы в этот день дежурным дипломатом был этот «крот» или какой-либо другой американский агент, он мог наверняка информировать ЦРУ о посещении Уэллсом посольства, раскрыв противнику наши планы до того, как они начнут реализовываться.

Чувахин провел Уэллса в специальное помещение, оборудованное для проверки наличия записывающих устройств. Чувахин покинул помещение, когда туда вошел я. Не говоря ни слова, я сел за стол и вручил приготовленную заранее записку сидящему напротив меня усатому человеку в очках. Он ее прочитал и молча показал, что на нем нет никакой записывающей аппаратуры и его не контролирует ФБР. Затем на английском языке началась наша более-менее нормальная беседа, хотя, естественно, мы оба были напряжены. Если я был очень осторожен в выборе слов, то Уэллс был заметно возбужден.

Я сообщил ему свою фамилию.

— Я знаю, кто Вы, — быстро ответил Уэллс. — Вы заместитель резидента.

Я сказал, что мы заплатим ему 50 000 долларов, как он потребовал, что мы готовы с ним начать работать и что мы будем поддерживать с ним связь через Чувахина, который не будет догадываться о своей роли в качестве связника. Мы ограничили продолжительность встречи 30 минутами, поскольку более длительное пребывание Уэллса в здании вызвало бы подозрение сотрудников ФБР, осуществляющих наблюдение за посольством. Уэллс выразил удовлетворение, что мы приняли все его условия, и встреча закончилась, как мы ее и планировали.

Затем Чувахин вышел с ним из посольства, чтобы пообедать в ресторане.

Москва. Я сижу в кабинете коллеги в американском отделе Управления внешней контрразведки штаб-квартиры ПГУ в Ясенево. Комплекс проигрывал Лэнгли по своим размерам, но он был недавно построен и относительно комфортабелен, с собственным спортивным центром и другими службами, чтобы сотрудники ощутили достаточную заботу о себе руководства разведки. На календаре был август 1985 года. Прошло несколько месяцев после моей первой встречи с Уэллсом, но я теперь жил в другом мире. С того времени так много всего произошло, и все это я должен был хранить внутри себя. Для всех, или почти для всех в Ясенево, я был в давно ожидаемом отпуске, выполняя переданные в посольстве поручения и занимаясь различными домашними делами.

Я вспомнил мою третью встречу с Уэллсом — момент, когда советская разведка наткнулась на «золотую жилу», момент, когда мы стали наступать, а ЦРУ — защищаться, момент, когда я почувствовал — впервые, — что ко мне наконец пришла удача. Я подумал, что судьба в конце концов наградила меня за дни и ночи тяжелой работы на протяжении более тридцати лет моей оперативной карьеры. Однако картежные игроки-профессионалы знают, какой эфемерной и непостоянной может быть удача. Мне следовало лучше знать и помнить, что «хэппи энд» бывает не у многих.

Эта третья встреча с Уэллсом 13 июня 1985 года нанесла американской разведке удар, которого она не получала ни от какой другой операции советской разведки против нее. ЦРУ так и не поняло, что же произошло; американцы до сих пор этого не знают. До сегодняшнего дня о том, что в действительности случилось в ресторане «Чадвикс» на берегу Потомака около улицы К, знают только три ее участника.

Теплый солнечный день соответствовал моему хорошему настроению. В полдень — время ланча — я подъехал на автомашине к ресторану. Моя цель заключалась в том, чтобы продемонстрировать ФБР, что резидентура в рамках своих задач старается контролировать встречи советского дипломата Чувахина с Уэллсом и мы «начеку», чтобы в случае необходимости вмешаться при любых попытках его завербовать. Эта демонстрация должна помочь Уэллсу подтвердить свое алиби, что он встречается с Чувахиным в рамках поставленного перед ним ЦРУ задания. Такая же короткая встреча с ним была проведена раньше, в мае.

Я также должен был помочь Уэллсу упрочить его репутацию как сознательного и дисциплинированного офицера разведки, поскольку в его отчете о встрече с Чувахиным факт моего присутствия в ресторане будет доминирующим. Более того, мое появление может помочь ему лучше подготовиться и пройти проверку на детекторе лжи. Если при проверке спросят, знает ли он кого-либо из сотрудников КГБ, он может ответить утвердительно, не вызвав этим заявлением никакого подозрения. Ведь и правда, наружное наблюдение ФБР увидит его со мной — установленным сотрудником советской разведки.

До сих пор документы, которые с момента первой встречи с Уэллсом в апреле в посольстве мы от него получили, не представляли большого интереса, если не считать, что с их помощью у нас появились косвенные улики, которые в итоге помогли выявить двух сотрудников вашингтонской резидентуры, являвшихся агентами ЦРУ и ФБР. Одним из них был Валерий Мартынов, оперработник линии «X», подразделения КГБ, занимающегося научно-технической разведкой. Другим оказался Сергей Моторин, представитель линии «ПР», который задолго до того вернулся домой в связи с окончанием срока его командировки. Хотя полученная от Уэллса информация была достаточно важной, это не означало, что подобные сведения будут от него поступать и дальше. Выдав Моторина и Мартынова, Уэллс по сути, образно говоря, спасал свою шкуру. Если кому-нибудь из них будет известно о сотрудничестве Уэллса с нами, рано или поздно об этом узнает и ЦРУ. Уэллс также раскрыл нескольких советских граждан, вышедших на ЦРУ с предложением своих услуг, которые были отклонены из-за подозрений Управления, что они являются «подставами». Поскольку эти люди, в мире шпионажа называемые «двойниками», являлись нашими агентами, Уэллс понимал, что выдача их резидентуре не наносит большого ущерба национальной безопасности США. Было очевидно, что он старается играть в свою игру и не до конца искренен с нами, пытаясь создать для себя более выгодные позиции за наш счет.