Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

Разносторонность талантов Василенко весьма пригодилась ему в новой профессии. Прибыв в 1976 году в Вашингтон, в местных спортивных клубах он стал активно играть в баскетбол и волейбол и быстро обзавелся знакомыми и друзьями. В столице «главного противника» Василенко чувствовал себя вполне естественно и уверенно и вскоре имел несколько перспективных оперативных контактов, среди которых были сотрудники ФБР. Периодически он играл в теннис с офицером ФБР Патом Мэттьюзом. Однажды, зайдя после игры в бар, Мэттьюз предложил Василенко два билета на игру знаменитой баскетбольной команды «Гарлем глоубтроттерс». Такой подарок, да еще человеку, разбирающемуся в баскетболе, нельзя было не принять.

Идею высказал Платт. Он был заинтересован в личном контакте с Василенко, но не хотел это делать обычным для ФБР способом — так называемой «передачей по цепочке», о чем всем в резидентуре было известно и чего в принципе каждый ожидал. Схема работала следующим образом: сотрудник ЦРУ, работающий под прикрытием госслужащего, например чиновника Государственного департамента США, где-то знакомился с советским человеком. После нескольких встреч «дипломат» знакомил контакта со своим «старым другом» — другим сотрудником ЦРУ, задача которого состояла в оценке разведывательной привлекательности нового знакомого. Через некоторое время к игре подключался третий сотрудник ЦРУ — вербовщик, который и пытался завершить всю операцию. Временные этапы подобной схемы были в определенной степени просчитываемы, так что мы могли контролировать весь ход операции.

Вместо всего этого Платт заманил Василенко на игру «Глоуб-троттерсов». Там Мэттьюз и познакомил его с Геннадием. Тому сразу понравился прямолинейный и несколько резкий техасец, который представился сотрудником Агентства национальной безопасности США. Василенко этому не поверил, да он и не нуждался в такой приманке: знакомство и развитие отношений с сотрудником ФБР являлось частью его оперативной деятельности.

Как он и ожидал, Платту тоже понравился русский разведчик, который называл фэбээровца «ковбоем». Американец стал приглашать Геннадия на охоту, и постепенно между ними сложились дружеские отношения. Каждый подробно информировал свое начальство о развитии знакомства, но — как и в случае с Ремом Красильниковым и Хэвилендом Смитом — ни один из них не пытался вербовать другого. Нередко на многих их встречах присутствовал другой сотрудник ФБР — Дэн Рэнкин, который часто привлекался к вербовочным операциям Бюро. В делах ФБР Василенко проходил под псевдонимом «Monolite».

Через некоторое время вашингтонский резидент Дмитрий Якушкин начал с подозрением относиться к развитию отношений Василенко с сотрудниками ФБР. Когда молодой оперработник доложил резиденту о получении от Платта приглашения провести «weekend» вместе с его семьей, Якушкин дал на это согласие, а затем передумал и запретил поездку. После этого он приказал Геннадию совсем прекратить знакомство с американцем. Василенко, тем не менее, принял приглашение, но не доложил Якушкину, что встречался с Платтом, равно как не поставил резидента в известность о последующих контактах с сотрудником ФБР.

Самому Платту тоже пришлось объясняться со своим начальством, почему он топчется на месте в вербовке советского дипломата. В работе с советскими людьми оперативников ЦРУ особенно привлекала в общем-то редкая для обычных американцев возможность «заглянуть» через пропасть, разделяющую их страны, и постараться понять, как живут там — на другой стороне. Платт искренне уважал Василенко, и в первую очередь за его любовь и привязанность к своему сыну Илье.

— Это настоящий мужик, — говорил он о Василенко своим коллегам.

Платт считал, что в вербовочной работе дружбой добиваются больше, чем неприязнью. Пытаясь установить с Геннадием такую степень личных взаимоотношений, которая в итоге поможет ему «перетянуть» русского на свою сторону, он упорно противился неоднократным предложениям шантажировать Василенко.

— Если это сделать, то придется его снова вербовать на каждой встрече, — считал он.

Дружба с Василенко была для Платта своего рода отдушиной, где он мог хотя бы на время забыться и отвлечься от бесчувственной и монотонной бюрократии ЦРУ. Это был тот же самый Платт, который у себя на службе пытался скрыть периодические случаи своего «ухода в запой» и который одновременно развлекал Геннадия историями своих попоек во время отпусков за границей. Вначале Василенко надеялся, что он сможет использовать пристрастие американца к алкоголю для его вербовки, поскольку у того было двое детей, которым надо было дать образование. Однако Платт решительно пресек его попытки.

— Ну и что ты сможешь мне дать? — однажды спросил он Василенко. — Стояние часами в очередях за хлебом? Или комнату в Москве площадью в 9 квадратных метров?

Несмотря на возражения жены, Василенко еще несколько раз встречался с Платтом, игнорируя запрет Якушкина. Во время одного из последних вербовочных зондажей сотрудника ЦРУ Геннадий резко его прервал:

— Послушай, Джек, давай договоримся: если хочешь остаться моим другом — будем продолжать дружить. У нас с тобой много интересных вещей, о которых можно поговорить. Но давай больше не вмешиваться в служебные дела друг друга.

Эта договоренность не всегда соблюдалась. В 1981 году в небольшом ресторанчике на 19-й улице Василенко еще раз отверг предложение Платта и Рэнкина остаться в США вместе со своей семьей. Правда, на этот раз Платт не просил Геннадия согласиться на сотрудничество с ЦРУ — он просто предложил ему четыре американских паспорта и атташе-кейс, доверху набитый долларами. На что Василенко ответил:

— Послушайте, если Вы оба не возражаете, я возьму 20 баксов, чтобы оплатить наш счет.

— Политическая обстановка у тебя дома довольно напряженная. Тебе лучше остаться с семьей здесь, в Штатах, — продолжал настаивать Платт.

— Ребята, мы вроде бы договорились, что я работаю на свою страну, а вы продолжаете защищать вашу.

Спустя два месяца срок командировки Василенко закончился, и он вернулся в Москву. Платт приехал в аэропорт, чтобы проводить своего приятеля. Но на этом история с сотрудником ЦРУ не закончилась. Позже Геннадий был вовлечен в смертельную схватку разведслужб двух стран, в которой участвовали Платт и Роберт Хансен.

По данным американских источников, среди сведений, которые Юрченко выдал американцам за месяцы, проведенные на конспиративной квартире ЦРУ, якобы была информация о судьбе французского агента «Farewell». 43-летний полковник КГБ Владимир Ветров, импульсивный и эмоциональный сотрудник линии «X» (научно-техническая разведка) парижской резидентуры, начал работать на французов в 1980 году. Он передавал в основном сведения, касающиеся деятельности управления «Т», которое в ПГУ специализировалось на добывании для советских ведомств и реализации документов и образцов в различных областях науки и техники. Полученная от Ветрова информация позволила представить громадные масштабы усилий СССР по тайным приобретениям и закупкам западной технологии с целью ускоренной модернизации своей промышленности, главным образом военной, включая радиолокационное оборудование, электронно-вычислительную технику, современные станки и механизмы и т. п.