Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

2 ноября 1985 года Юрченко увидел, что в качестве охраны к нему в этот день приставлен молодой сотрудник ЦРУ Томас Ханнах. Его почему-то недолюбливало начальство, а поэтому ему всегда выпадало дежурство по праздникам или выходным дням. Юрченко удалось уговорить американца отправиться «проветриться» в один из супермаркетов, что было нарушением инструкции. Там он выбрал удобный момент и, на время ускользнув от охранника, сумел позвонить в посольство. После чего ему опять удалось уговорить Ханнаха отвезти его пообедать во французский ресторан «Au Pied de Cochon», находящийся на окраине Вашингтона, в Джорджтауне.

Когда они вдвоем сидели в ресторане, Юрченко вдруг спросил:

— А что ты сделаешь, если я сейчас встану и уйду? Будешь стрелять?

— Нет, мы так не поступаем с перебежчиками, — ответил американец.

Юрченко ответил, что хочет немного прогуляться. Если он не вернется, добавил он, это произойдет не по вине Ханнаха. Затем он встал и просто вышел из ресторана, оставив растерянного сотрудника ЦРУ одного. Прошло несколько минут, после чего Ханнах позвонил своему начальству и сообщил, что русский перебежчик пропал. Такова версия произошедшего с Юрченко в изложении американцев.

— Я сейчас поднимусь к нему, — сказал я Андросову после того, как тот. в гараже жилого комплекса посольства наповал сразил меня новостью о возвращении «блудного сына» советской разведки.

«Дважды перебежчик» находился в квартире офицера безопасности посольства.

Из ресторана до комплекса, находящегося недалеко от Висконсин-авеню, Юрченко дошел пешком, затратив на это около двадцати минут. Подойдя к охраняемым воротам, он позвонил, назвал себя и сказал, что только что сбежал от ЦРУ.

Юрченко выглядел таким же, как я его помнил, правда, может быть, немного похудевшим. Он казался раздраженным.

— Молодец! — сказал я, затем подошел к своему бывшему коллеге и крепко его обнял. — Поздравляю! Добро пожаловать домой! Ты даже не представляешь, как я рад, что тебе удалось убежать, — сказал я. — Как это тебе удалось?

— Сволочи, — выругался Юрченко. — Они похитили меня в Риме. Меня накачивали наркотиками. Я сбежал при первой возможности. Так рад снова оказаться дома. Я очень надеюсь, что смогу найти понимание того, что я здесь, в Вашингтоне, натворил.

Слова Юрченко звучали убедительно. Он, казалось, был счастлив снова быть дома. Он не переигрывал, не пережимал в своей ярости по отношению к ЦРУ, его поведение демонстрировало естественную в таких случаях реакцию усталого и очень запутавшегося человека.

— Ты можешь рассчитывать на нашу полную поддержку, — заверил я его.

Не было каких-либо сомнений, как мы поведем себя дальше с Юрченко. Несмотря на широкое освещение в прессе всех событий, связанных с делом, мы с резидентом договорились убедительно демонстрировать, что верим тому, что он будет нам рассказывать. Хотя Юрченко вернулся, мы не были уверены, как он себя поведет дальше. Может быть, через несколько дней он опять пожелает вернуться к своим американским «друзьям»? Наша главная задача состояла теперь в том, чтобы не дать ему уйти и как можно быстрее переправить его в Москву. А это значит — продолжать демонстрировать удовлетворение по поводу того, что он вернулся, и в то же время создать условия для контроля за его поведением. Он должен был нам поверить, что мы доверяем, поддерживаем и защищаем его, что он среди друзей и ему нечего бояться. Тут мы ничего не изобретали, мы просто действовали в рамках соответствующих инструкций. После непродолжительной беседы с Юрченко я оставил его одного и вернулся к Андросову. Мы вместе выехали в посольство, чтобы сообщить в Центр, что случилось.

Неожиданное появление у нас Юрченко произошло в период разнузданной антисоветской кампании в американской прессе. Даже факт его возвращения американцы пытались использовать в своих целях. ЦРУ, которое пока так и не смогло найти и арестовать ни Эдварда Говарда, ни Рональда Пелтона, вместо этого стало допускать утечки информации о Юрченко и переданных им разведданных, которые подхватывались и тиражировались американской прессой. Это не могло произойти без согласия либо руководства ЦРУ, либо Белого дома. Пойдя на огласку ухода к нам Юрченко и этим восстановив его против себя, ЦРУ и его директор Уильям Кейси тем самым неосмотрительно подвергли риску как проводимые Управлением разведывательные операции, так и будущее самого Юрченко.

Мы не исключали, что Юрченко после его прихода к американцам могли напичкать наркотиками, чтобы сделать его более разговорчивым. Однако сейчас это было не так уж важно. Более существенной была информация о том, какие разведывательные операции и каких агентов он выдал. В дополнение к сведениям о Пелтоне и Говарде Юрченко раскрыл американцам планы действий КГБ в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, например объявления всеобщей воинской мобилизации. В частности, он рассказал о серии проведенных в 1985 году совещаний в Карлсхорсте (Восточный Берлин), штаб-квартире представительства КГБ в ГДР, где обсуждались такие меры, как оборудование на территории Западной Европы тайников и секретных складов с оружием. Юрченко отвечал за подготовку такого плана действий. Он знал, какая агентура была привлечена для реализации этого плана и какие разведывательные операции были для этого уже осуществлены, — и все это он сообщил американцам.

Если вначале решение оказать Юрченко дружеский прием без применения к нему каких-либо карательных санкций было первоочередной и временной мерой, то теперь все это перерастало в более широкий и серьезный план действий резидентуры. Нам не надо было гадать, как ограничить ущерб, нанесенный разведке от «откровений» Юрченко. Но теперь мы решили от обороны перейти к наступательным действиям на пропагандистском фронте, используя возвращение Юрченко для дискредитации ЦРУ и правительства США теми же методами, которые американцы применяли против нас. Мы подкорректируем историю Юрченко, утверждая, что американцы похитили его, а затем развязали ему язык с помощью различных психотропных средств. Таким образом, мы все повернем против США. Все это резидентура изложила в своих предложениях Центру.

В последующие дни я встречался с Юрченко несколько раз. Мы вместе обедали и обсуждали план наших наступательных действий. Казалось, что он немного нервничал, но, тем не менее, выглядел удовлетворенным и счастливым, что вернулся домой. Все было точно просчитано, и Юрченко разыграл подготовленную операцию как по нотам. Его история была убедительной: утверждая, что ему давали наркотики и он не мог себя контролировать, Юрченко таким образом освобождал себя от необходимости объяснять, что он рассказал американцам, и в то же время это давало ему возможность настаивать, что в подобном состоянии он мог наговорить что угодно.