Александр Яковлев - Выступления [Сборник]

Конечно же, и сталинократия, и головокружение демократов, и близорукость олигархов, и безответственность местных князей, — все это внесло свою лепту в пугающую реставрацию общества при радостных восклицаниях номенклатуры.

Но почему же все-таки сделан такой выбор, выбор в пользу авторитаризма? Повторяю, он вырос как результат извечной борьбы в России между либерализмом и авторитаризмом.

Авторитаризм слаще, ума особого не надо, им болеет Россия уже сотни лет.

В силу многолетних традиций авторитарность в нашей стране перенасыщена психологией нетерпимости и догматизмом, не приемлющим перемен. Отсюда и тоска по Ленину, Сталину, Андропову, и возврат к старому гимну, и новая цензура, и активность подхалимов, и памятник Дзержинскому, и обманчивые надежды на военных, способных якобы «навести порядок».

Сегодня локомотивом авторитарной тенденции является номенклатурно-чиновничий класс, заменивший КПСС. Номенклатура, вышедшая в основном из рядов советской социалистической реакции, упорно стремится к «легитимному авторитаризму». Она удобно пристроилась к демократическим процедурам. Является вдохновителем постоянного реакционного наката на завоеванные свободы.

Да, реформация не дала ответов на многие вопросы, предельно остро вставшие перед страной. Во многих случаях она лишь подошла к ним, причем настолько открыто и честно, насколько реформаторам хватило ума и мужества.

Не буду спорить, время откровений и точных оценок еще не пришло. Улягутся страсти, закончится всероссийская ярмарка тщеславий, ослабнет мутный поток всякого рода большевизма-фашизма, тогда белое станет белым, черное — черным, тогда все цвета радуги станут естественными.

Пока же для меня ясно одно — на вызов истории наша страна в принципиальном плане дала правильный ответ. В любом случае народу, чтобы выжить, надо было выбираться из пропасти, в которой он оказался в результате бесконечных войн, октябрьской контрреволюции, гражданской войны, ленинско-сталинского режима, войны 1941–1945 годов, безумной милитаризации экономики. Нынешнее очередное заболевание авторитаризмом в начале нынешнего века тоже пройдет.

Когда я пытаюсь анализировать характер и последствия крупных поворотов и перемен 20 века в России, я постоянно натыкаюсь на цепочку схожих явлений, истоки которых точно понять не могу.

Что я имею в виду?

17 октября 1905 года, сто лет назад, появилась практически первая в России демократическая Конституция, провозгласившая широкие политические свободы. И что же? Анархия, смута, коррупция, бандитизм и прочие «радости». Но самое главное, Россия растерялась. Манифест 17 октября повис в воздухе как бы за ненадобностью. Шелест новой страницы истории Россия не услышала.

В 1906–1911 годах Сергей Витте и Петр Столыпин — великие реформаторы России — начали преобразования, которые изменили облик России. Особенно судьбоносной была аграрная реформа Столыпина. И снова бунты, поджоги поместий, разгул террора. И снова Россия растерялась и как бы проскочила мимо времени.

Февраль 1917 года. Великая демократическая революция. Мирная. Отречение императора. Создание Временного правительства, объявившего политические свободы. Началась подготовка к созыву Учредительного собрания.

И снова напасть. Горлопанство, преступность, вооруженные авантюры большевиков, анархия и разруха. Кучка экстремистов во главе с Лениным, опираясь на ошалевших от пьянства матросов и дезертиров с фронта, совершает контрреволюционный переворот, положивший начало режиму насилия.

И никто, заметьте, никто не выступил на защиту завоеваний Февраля. И снова Россия не услышала мощный зов к свободе.

Март — апрель 1985 года. Наша Перестройка. На почве обанкротившегося режима, исчерпавшего ресурсы террора, вызревает критическая протестная масса, которая двигает общество к эволюционным преобразованиям революционного характера.

И снова бунт номенклатуры, преступность, коррупция, продажность чиновничества, заказные убийства, разложение государственной власти.

И снова Россия растерялась. Больше того, номенклатура, пользуясь тем, что народ устал и впал в полусонное состояние, начала постепенное движение во «вчерашнее завтра». Колокол свободы не был услышан, а глубина перемен не нашла достойной оценки. Странно, очень странно, мы справляемся с голодом, войнами, разрухами, но никак не можем оседлать свободу.

Древний Помпей, уже растерявший к концу правления восторги толпы, продолжал пестовать свою самоуверенность, утверждая: «Топну ногой в землю, и из земли вырастут легионы».

Увы, опыт истории противоположен. Никто не обнаружился для защиты самого Помпея, или, скажем, Робеспьера, для защиты Николая II, не выросли легионы и для защиты Керенского и демократии. И сегодня не вижу легионов, готовых идти на защиту свободы.

Уважаемые коллеги!

Мои критические оценки могут показаться слишком острыми. Особенно в условиях, когда в моей стране вновь в ходу слова о «пятой колонне», «врагах», «критиканах».

Но я уже прошел лабиринты власти, знаю ее изнутри. Она мне просто не интересна, даже скучна.

Я люблю свою страну и болею за нее. Я могу ошибаться в оценках, но твердо уверен в одном: только свобода человека способна обеспечить его богатство и достоинство, и только закон способен сделать государством сильным и процветающим.

Спасибо.

Уважаемые дамы и господа!

Живем мы в странное время. Его называют то переломным, то переходным, то временем смуты и отката, впрочем, существуют и другие определения. О Реформации в России написаны тысячи страниц, как правдивых, так и спекулятивных. Я и сам немало написал об этом величайшем событии в истории. Новая Россия за очень короткое время шагнула в новую эпоху. Подобного сжатия событий история, на мой взгляд, еще не знала. Опрокинута система ленинско-сталинского фашизма, положено начало построению гражданского общества социального либерализма. Но только начало. Реакция, дождавшись своего часа, снова пытается вернуть общество в стадо с его привычной рабской психологией.

Но не об этом я хочу сегодня сказать. Я хотел бы обратить внимание на парадоксальность оценок событий времен активной Реформации и оценок сегодняшнего состояния общества.

Во-первых, отправной точкой российской демократии некоторыми политиками и политологами считается время после мятежа 1991 года, а события после 1985 года преподносятся как время тоталитаризма. Искусственно и упорно замалчиваются такие основополагающие события Реформации, как гласность и свобода слова, парламентаризм и окончание «холодной войны», десталинизация и прекращение политических репрессий, свобода совести и удаление из Конституции положения о руководящей роли партии, наконец, многопартийность и окончание афганской войны. Но это были реформы, изменившие в основных измерениях характер строя.