Сергей Григорьянц - Гласность и свобода

То есть без всякого Гайдара (даже до знакомства с ним) Ельцин сам подписывает распоряжение о введении свободных цен на половине территории России (десять сибирских краев и областей). Это очень серьезное экономическое и политическое решение, принятое Ельциным якобы самостоятельно, и очень любопытно, что он никогда ни в одной книге воспоминаний о нем не упоминает. Чтобы принять такое решение, необычайно выгодное сотрудникам КГБ, полностью контролировавшим и уже несколько лет занимавшимися внешнеторговыми операциями, и партийно-хозяйственным руководителям, державшим в руках все отрасли промышленности и сельского хозяйства, нужен был серьезный консультант, которым не мог быть тогдашний премьер-министр России Иван Силаев, который стремился избежать серьезных потрясений в России. И в Новосибирск Ельцин поехал без Силаева. Кого же другого из своих серьезных советников скрывает Ельцин?

Забавно, что на следующий день Ельцин отправился в Академгородок — «познакомился с научными институтами, побывал на закрытом оптико-механическом заводе № 105». И вот тут президент с блеском проявил свои интеллектуальные способности и привел в полное замешательство академиков. Напомню интервью академика Эдуарда Круглякова:

«Я вам расскажу один только случай. Ни за что бы не поверил, что такое может быть, если бы сам не был свидетелем. В 1991 году к нам в Новосибирск, уже будучи президентом (Российской Федерации — С.Г.), приезжал Борис Ельцин. Я водил его по институту, показывал термоядерные установки, а потом, во время нашей беседы за круглым столом, он вдруг спросил: "А можете ли вы добывать энергию из камня?". Я попытался ему объяснить, почему это невозможно, и услышал в ответ: "Это вы так считаете, а мне докладывали, что можно". Понимая свою правоту, я возразил: "В таком случае, вам докладывали шарлатаны". Это явно обидело Ельцина, ситуация наэлектризовалась. В этот момент один из наших острословов выпалил: "Но ведь камень так же неисчерпаем, как и атом!". Все расхохотались, и инцидент был исчерпан. Чуть позднее председатель Сибирского отделения РАН академик Коптюг сказал мне, что на эту "проблему" Ельцин выделил 120 миллионов рублей. Куда пошли эти деньги и кто докладывал Ельцину о "каменной энергии", я не знаю».

Советники Ельцина явно заботились о собственных интересах и с откровенной издевкой относились к умственным способностям Президента России. Потом то же самое произойдет и с вице-президентом России Руцким, причем, как это ни странно, как раз перед самой его возможностью стать реальным президентом страны — в августе 1993 года.

Чтобы больше не возвращаться к Ельцину забегу немного вперед. Его зависимость от КГБ тут же проявилась после путча во всех действиях в качестве президента. В первую очередь это проявилось в кадровых назначениях в «демократическое» правительство, а главное — в аппарат президента. Статистику, которую впоследствии подготовила Ольга Крыштановская о том, что только в правительстве было 35 % штатных сотрудников КГБ (в аппарате Кремля — значительно больше) мы знать не могли, но зато довольно быстро поняли важность «доверенных лиц». Еще не было понятно подробно описанное Илларионовым генетическое происхождение из КГБ Гайдара, но, сразу же, были очевидны результаты работы нового руководства, отдельные назначения и замены.

Сперва назначенный министром иностранных дел Борис Панкин — единственный советский посол (в Праге), который сразу же выступил против ГКЧП, как только издал приказ по министерству, выводящий за штат сотрудников КГБ, был тут же заменен известным профессионалом из Главного разведывательного управления Андреем Козыревым. На должность нового председателя КГБ не только не подошел избранный депутатами России, действительно стремившийся к обновлению спецслужб генерал Иваненко, но и Бакатину, назначенному тут же на смену Крючкову, как только тот и впрямь стал дробить КГБ на части и попытался хоть что-то понять в его структуре, сам Ельцин устроил провокацию, создав предлог для его увольнения. Президент устно, по телефону, распорядился передать сотрудникам посольства США схему вмонтированных в строящееся советскими рабочими новое здание посольства, аудио- и видео-подслушивающей аппаратуры, после чего за то, что Бакатин выполнил распоряжение, его уволил — к безмерной радости и торжеству всего аппарата КГБ.

Эта провокация была такой же по наглости и масштабу, что позже произвел Гайдар тоже лично с «Демократической Россией», но об этом я напишу ниже, а пока лишь замечу, что само назначение, еще непонятного нам, но понятного Ельцину и тем, кто на этом настоял, Гайдара, на пост премьер-министра, а в еще большей степени утверждение Геращенко директором Государственного банка России явно демонстрировало не просто влияние КГБ в России после путча, но в первую очередь — влияние на самого Ельцина. Назначение Геращенко — банкира КГБ, директора зарубежных советских банков, через которые и шло финансирование резидентур «комитета» и тайных его операций, якобы произошло только под влиянием Гайдара и вопреки сопротивлению Хазбулатова и Верховного Совета России.

Но тут влияния одного Гайдара было бы совершенно недостаточно: Ельцин знал и не раз говорил публично, что именно Геращенко вывез золотой запас Советского Союза заграницу и неизвестно, где его скрыл, то есть для Ельцина он был не просто преступником, но человеком враждебным лично ему — лишившим «его» государство валютных резервов и поставившим лично его — президента в очень трудное положение по сути дела на все годы правления (о народе России я уже и не говорю). И тем не менее Ельцин поддается влиянию, конечно, не только Гайдара, и своим указом назначает банкира КГБ, ограбившего его и страну, директором Государственного банка России.

Но самым важным действием Ельцина в пользу КГБ был почти не замеченный (в частности, потому, что был секретным и еще и потому, что был противозаконным) указ президента в январе 1992 года об отмене постановления Совета Конституционного надзора, возглавляемого замечательным русским юристом Сергеем Сергеевичем Алексеевым, о прекращении действия всех правительственных и ведомственных распоряжений и инструкций, которые не были в установленном порядке опубликованы в открытой печати. Поскольку Комитет государственной безопасности СССР, а потом — все спецслужбы России по самому своему уставу действовали в стране «на конспиративных началах» и все их инструкции были совершенно секретны и не публиковались открыто (как в иностранном, завоеванном государстве) это постановление Совета Конституционного надзора (первый и лучший вариант Конституционного суда) на два года парализовало любую официальную деятельность КГБ. Может быть, как раз поэтому от первого (весной 1989 года) до второго (летом 1992 года) полного разгрома «Гласности» все-таки прошло три года. Но Ельцин тут же поспешил вернуть КГБ всю полноту действий в стране.