Сергей Батурин - «Ваш во имя революции»: Рассказ о Джеке Лондоне

Влиятельный журнал «Форум» так характеризовал повесть: «Давным-давно не появлялось ничего, что могло бы сравниться с ней искренностью и правдивостью, а значит, и чистотой помыслов и чувством прекрасного. Джек Лондон — не просто автор многих необыкновенно популярных книг. Он человек и поэт».

Исследователи американской литературы утверждают, что повесть «Джон Ячменное Зерно» явилась одним из важных факторов, способствовавших в конце концов введению в стране сухого закона.

Хозяйственные дела Лондона по-прежнему оставляли желать много лучшего. Ранчо не приносило доходов, так и оставшись ранчо благих намерений, затея с эвкалиптами провалилась. Вот уже несколько лет делами управляла сестра Лондона Элиза, женщина практичная и беззаветно преданная Джеку. Она навела известный порядок, сократила лишние расходы, но превратить ранчо в прибыльное сельскохозяйственное предприятие ей было не по силам.

После того как сгорел «Дом Волка», Лондон охладел к хозяйственным делам и увлекся верховой ездой. Ему хотелось стать первоклассным наездником, и он действительно преуспел в этом искусстве, но до совершенства ему было далеко. Он иронически называл себя «моряком в седле» и обещал когда-нибудь написать полную автобиографию, которую назовет «Моряк в седле».

Как известно, за Лондона это сделал другой писатель — калифорниец Ирвинг Стоун, создавший одну из первых беллетризированных биографий Лондона «Моряк в седле» и вообще много сделавший для увековечения памяти писателя. Книга эта переведена на русский язык и хорошо известна нашим читателям.

Джек все чаще и чаще поддавался приступам дурного настроения, то и дело возникала мысль: неудачник. Джордж Стирлинг пытался успокоить его: «Конечно, у тебя — полная сумка неприятностей, но это расплата, старик, просто расплата за все. Боги очень любят блестящие ориентиры. Стоит чьей-либо голове возвыситься на дюйм-другой над этой навозной кучей, как они тут же наносят по ней удар».

Письмо Стирлинга было слабым утешением для Джека. Потерпев крах на ниве буржуазного бизнеса, он понимал, что ему остается одно — писать новые книги. И за восемнадцать месяцев после путешествия на корабле «Дириго» он пишет один за другим три романа — «Мятеж на «Эльсиноре», «Маленькая хозяйка большого дома» и «Странник по звездам».

В апреле 1914 года журнал «Кольерс» предложил Лондону отправиться корреспондентом в оккупированный американскими войсками мексиканский городок Вера-Крус. Он прибыл в техасский порт, откуда в Вера-Крус уходили американские военные транспортные корабли. Военный комендант порта отказал Лондону в пропуске на корабль: армейское начальство было взбешено опубликованной в одном социалистическом журнале антимилитаристской статьей «Бравый вояка» и предполагало, что она написана Лондоном. Джек категорически отрицал свое авторство, но получить необходимые документы ему удалось только после вмешательства влиятельного Ричарда Хардинга Дэвиса, того самого, который выручил Джека из передряги в Корее.

В разгар второй мировой войны канзасская газета «Эппил ту ризон» («Призыв к разуму») перепечатала статью «Бравый вояка» за подписью Д. Лондона, и оттиски ее рассылались по всей стране. Это вызвало приступ ярости у американских милитаристов, и по распоряжению властей конверты со статьей Д. Лондона были изъяты. Особую злость вызывало то место статьи, в котором американский вояка характеризовался следующим образом: «Если ему прикажут казнить героя или своего благодетеля, он выстрелит без колебаний, хотя он знает, что пуля пронзит благороднейшее сердце, когда-либо бившееся в человеческой груди».

Советские исследователи, как сообщила газета «Правда», установили, что В. И. Ленин смотрел газету со статьей Д. Лондона и даже вырезал ее. На статье имеется пометка, сделанная рукой В. И. Ленина.

Военная операция американцев в Вера-Крус была проявлением небезызвестной «дипломатии канонерок» и имела целью защиту интересов нефтяных монополий США в этом районе. Против американского вторжения в Мексику протестовали все стороны, принимавшие участие в гражданской войне.

В Вера-Крус Д. Лондон не сумел разобраться в сложном переплетении сил и интересов. Его статьи, отправленные в «Кольерс», никак не давали объективной картины происходивших в стране событий. Джек в основном проводил свое время в городе и не мог знать мыслей и чаяний простых мексиканцев.

Заметим, что в эти самые дни другой американский писатель — молодой Джон Рид — находился в самой гуще событий, среди повстанцев Панчо Вильи, совершая с ними трудный переход через горы. И его книга «Восставшая Мексика» гораздо правдивее рассказала американским читателям о событиях тех лет.

Мексиканские статьи Лондона вызвали обоснованную критику со стороны деятелей социалистического движения США. Даже умеренно либеральные органы печати сетовали на необъективность Лондона. «Исключительно хорошо читающиеся письма из Мексики», — читаем в «Нейшн», — написаны отнюдь не известным социалистом, а «просто неким Джеком Лондоном…»

Многие друзья пытались объяснить появление статьей Лондона в «Кольерсе» состоянием здоровья писателя: тот тяжело заболел амебной дизентерией, затем — плевритом и вынужден был глушить боли наркотическими средствами. И хотя прямо об этом не говорилось, подразумевалось, что в подобном состоянии трудно было создавать объективные материалы. Но пожалуй, ближе к истине свидетельство дочери Лондона. Джоан многие годы спустя утверждала, что трагедия ее отца заключалась в том, что его собственный образ жизни, комфорт и довольство, увлечение капиталистическим предпринимательством постепенно разрушали и его душу и его тело.

В августе 1914 года разразилась первая мировая война. Несколько влиятельных журналов немедленно предложили Лондону выехать в Европу. Однако он отверг эти предложения. Военные действия в современных условиях, по его мнению, становятся настолько сложными и запутанными, что корреспондентам остается лишь переписывать штабные сводки и коммюнике. К тому же он сомневался, что военные власти разрешат ему посещать те места на фронтах, которые он сам выберет.

Свое отношение к войне он выразил еще за четырнадцать лет до начала европейского конфликта. «Пока на передней линии фронта будет разыгрываться шахматная партия, — писал Лондон в марте 1900 года в статье «Невозможность войны», — рабочие в тылу будут снабжать игроков продовольствием и всем необходимым. В конечном итоге все будет зависеть от выносливости и стойкости гражданского населения».

Лондон был огорчен тем, что трудящиеся Европы не смогли предотвратить военного конфликта, как он это предсказывал в «Железной пяте». Его ужасала мысль о том, что миллионы людей заняты истреблением друг друга. «Должен признаться, — писал он в декабре 1914 года, — что ничто не действует на меня так глубоко и так серьезно, как эта мировая война. Она — со мной и во сне и наяву…»