Лазарь Флейшман - В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать
- Название:В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новое литературное обозрение
- Год:2003
- ISBN:5-86793-247-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лазарь Флейшман - В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать краткое содержание
В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Но еще существеннее, в плане рассмотрения поведения Опперпута в петроградской тюрьме, его пространная характеристика Г. Е. Эльвенгрена, поражающая непропорциональной детализированностью и неожиданной горячностью: ведь автору довелось встретиться с ним один-единственный раз — в Варшаве, на самой последней стадии своего сотрудничества с савинковской организацией, в конце апреля — начале мая 1921 года, когда Эльвенгрен был включен в руководство НСЗРС. Даже если приписать особую страстность отзыва об Эльвенгрене возмущенной реакции автора по поводу введения в руководство савинковской организацией отъявленного монархиста, все же место, отведенное этому в брошюре, кажется неоправданно большим. Зато оно легко объясняется специальным интересом допрашивавших Опперпута чекистов к этой фигуре и к ее внезапному альянсу с Савинковым. Можно вообще предположить, что перевод Опперпута в Петроград и попытка привлечения его к «делу Таганцева» вызваны были тем фактом, что он лично встретился с Эльвенгреном — и испытал столь отрицательное к нему отношение — как раз незадолго до арестов по делу «Петроградской боевой организации». Другими словами, он нужен был для следствия в первую очередь в качестве «эксперта по Эльвенгрену» [31] «Именно Эльвенгрену, по свидетельству допрошенного петроградскими следователями А. О. Опперпута, удалось объединить все разношерстные петроградские и кронштадтские организации за месяц до восстания и создать “единый тактический центр”, т. е. добиться своего назначения главнокомандующим всеми вооруженными силами этих организаций на случай восстания,» — пишет Г. Е. Миронов по поводу Кронштадтского восстания в марте 1921 г. См.: Георгий Миронов. Цит. сеч., с. 104.
.
При этом приводимый ниже кусок из брошюры Опперпута контаминирует, по всей видимости, то, что он услышал в Варшаве, с тем, что стало ему известно в петроградской тюрьме:
В данный момент Эльвенгрен шпион целого ряда разведок иностранных держав против Сов. России. В апреле он прибыл в Варшаву, что мне совершенно случайно стало известно, для выполнения некоторых поручений начальника польской разведки в Финляндии, г. Пожарского, но тут, узнав о существовании Н.С.З.Р. и Св., решил во что бы то ни стало войти в состав его. Для этого, конечно, пришлось прибегнуть к самой гнусной лжи. Он взял на себя роль главы петроградских антисоветских организаций, в то время, как последние открещивались от него руками и ногами.
«Мы никогда ему никаких полномочий не давали говорить от нашего имени; самое большее, он мог сказать, что опорожнил одну-две бутылки вина с кем-нибудь из наших курьеров». Вот дословные слова одного из известных руководителей петроградской организации, сказанные одному из членов Западной организации Н.С.З.Р. и Св. Но этого мало, во время обеда в ресторане «Рим», в котором участвовал Гнилорыбов и Коржев, а потом и на заседании Всероссийского Комитета в Брюле, он имел нахальство уверять, что во время Кронштадтского восстания был в Кронштадте. Правда, туда прилетели все разведки и очень удивились, встретив друг друга здесь, но Эльвенгрена там не было. Его нахальство перешло уже всякие пределы, когда он заявил, что каждую неделю бывает в Петрограде и что во время кронштадтского восстания ему было предложено петроградскими организациями взять на себя командование, как уже восставшими кронштадтцами, так и долженствующими восстать в Петрограде. Это абсолютная ложь. Он за весь 1921 г. ни разу не был в Петрограде, а в период кронштадтского восстания спокойно сидел в Финляндии. Правда, некоторыми лицами, причастными к петроградским организациям, была послана ему записка, что они считают своевременным, чтобы он попробовал при содействии ингерманландцев отвлечь внимание Советской России от Кронштадта, для чего ему предлагалось набрать 200–300 ингерманландцев и двинуться к Петрограду со стороны острова (с. 50–51).
Не приходится сомневаться, что «одним из известных руководителей петроградской организации» в этой цитате был В. Н. Таганцев, тогда как «один из членов Западной организации Н.С.З.Р. и Св.» — это сам Опперпут. И примечательно, что Опперпут развенчивает в своей брошюре — на основании бесед с неназванным соседом по камере — как раз то, чем не прочь был похвастаться в Варшаве сам Эльвенгрен и за что ухватились следователи-чекисты в стремлении увязать «таганцевское» дело с «савинковским». Нам неизвестны детали следствия по таганцевскому делу, и приходится только догадываться о роли Опперпута в нем. Однако «пет-роградско-таганцевские» пассажи его брошюры свидетельствуют об отказе автора поддержать следствие в этом, столь для ЧК существенном пункте и не позволяют поэтому согласиться с заявлением В. Ю. Черняева о зловещей роли Опперпута в деле Боевой организации [32] В. Ю. Черняев, «Финляндский след в “деле Таганцева”», Россия и Финляндия в XXвеке. К 80-летию независимости Финляндской Республики (С.-Петербург: Европейский Дом, Vaduz-Liechtenstein: Topos Verlag, 1997), с. 192. Рискнем высказать предположение, что особая настойчивость чекистов в установлении савинковско-эльвенгреновских связей с кронштадтцами была спровоцирована концовкой заметки «Почему пал Кронштадт», содержавшей изложение беседы с «полковником Эльвенгреном, представителем Эвакуационного Комитета на Севере России» и напечатанной в газете Свобода 20 апреля 1921 г. (с. 2): «Следует отметить еще слух, упорно державшийся в Петрограде, о том, что Б. В. Савинков прибыл из Москвы в Петроград, чтобы лично руководить движением». В Свободе была напечатана и другая заметка на близкую тему, несомненно обратившая внимание следователей-чекистов. В ней говорилось о том, что погибший Ю. П. Герман выступал связным между петроградским подпольем и Народным Союзом Защиты Родины и Свободы. См.: «Борьба с революционным движением (От нашего Гельсингфорсского корреспондента)», Свобода. 1921, 22 июня, с. 1.
.
Брошюра Опперпута, писавшаяся в октябре — ноябре и вышедшая в декабре 1921 года, когда он все еще находился в тюрьме, в значительной мере представляла собой расширеннный и, так сказать, более живой вариант ранее данных на следствии и опубликованных в сентябре 1921 года в сборнике Советская Россия и Польша показаний. Насколько необходимым, однако, было обнародование личных впечатлений и свидетельств в дополнение к ранее выдвинутым официальным обвинениям по адресу Савинкова и польских властей? Ведь оно явно теряло значение, коль скоро цели, которые ставила перед собой нота Чичерина от 4 июля 1921 года, были, в сущности, достигнуты и деятельности савинковской организации в Речи Посполитой в ноябре 1921 года был положен коней. Одним из объяснений предпринятому изданию может быть возникшая в те дни угроза того, что чехословацкое правительство не только приютит в Праге выселенных лидеров савинковской организации (В. В. Савинков, Мягков, Уляницкий, Гнилорыбов, Рудин), но и обеспечит условия для перенесения деятельности НСЗРС на свою территорию. В этом свете предостережение о готовности Савинкова встать на путь индивидуального террора выглядело в брошюре вполне своевременным. Как известно, спустя несколько месяцев, в апреле 1922 года, была предотвращена попытка Савинкова и Эльвенгрена совершить в Берлине покушение на Чичерина и Бухарина.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: