Лазарь Флейшман - В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать
- Название:В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новое литературное обозрение
- Год:2003
- ISBN:5-86793-247-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лазарь Флейшман - В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать краткое содержание
В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Случай с чемоданом меня здорово напугал, и я решил впредь ему своих тайн не доверять. Но ожидалась отправка к нам организаторов и партизанских отрядов, и необходимо было составить списки ответственных членов организации, явочные адреса, пароль и отзывы для прибывающих. Из всех больше доверия к себе внушал поручик Рудин.
Составив список всех ответственных членов организации, до членов уездных Комитетов включительно, с указанием адресов и явок, я передал ему, наказав ни в коем случае не передавать Виктору Викторовичу, а зашить во внутреннем кармане пиджака, вынимая только тогда, когда он действительно понадобится. Он обещал его хранить, как зеницу ока. Я несколько успокоился, хотя карта меня все же тревожила: ведь на ней были нанесены и ячейки Западной организации. В тот же день ко мне в номер зашел полковник П<���авловский> (он жил в той же гостинице, где и я), отправляющийся на днях не то с партизанскими отрядами, не то с группой организаторов в 30 человек на территорию Советской России [42] Ср. показания С. Э. Павловского, данные им на Лубянке в 1923 г.: «В конце Пасхи 1921 г. в Столбцы прибыл из России Селянинов (Оперпуг-Упельниц) вместе с каким-то командиром полка. Они ехали в Варшаву к Вик-т<���ору> С<���авинкову>. Селянинов посвятил меня в свою работу, и когда я заявил ему, что в скором времени собираюсь идти в Россию, он дал мне соответствующие явки. Селянинов произвел на меня самое приятное впечатление. Видно было, что он все близко принимает к сердцу и большие надежды он возлагал на помощь ЦК НСЗРиС в Варшаве. Вечером на следующий день по прибытии из России Селянинов уехал в Варшаву». — «Из показаний полковника С. Павловского», Борис Савинков на Лубянке. Документы. Научный редактор А. Л. Литвин (Москва: Росспэн, 2001), с. 288–289.
. Он самым подлинным образом пролил на мой стол лужу слез, умоляя выручить его и отпустить для его группы 25 000 марок из средств Западной Организации. Только из-за недостатка этой суммы задерживается отправка его групп. Получив от Рудина подтверждение, что это действительно так, я выдал просимую сумму, тем более что он отправлялся в губернию, на территории которой все организации в ближайшем будущем должны были перейти в подчинение Западного Областного Комитета.
На следующий день после обеда, подходя к гостинице, я уже издали слышал несущиеся из нее звуки «Стеньки Разина», потом «Догорай, моя лучинушка», исполняемые пьяными голосами. Зайдя в гостиницу я справился у коридорного, в чем дело: тот открыто заявил, даже не зная, кто я такой, что полковник П. уезжает воевать с коммунистами и по этому поводу устраивают выпивку. Я понял, на что нужны были мои 25 000 марок. Я решил зайти к П., но то, что я увидел, когда зашел в его номер, меня окончательно убило. Номер полон народу. Некоторые уже вдрызг пьяные в лужах от различных напитков, а рядом с ними батареи опорожненных бутылок самых разнообразных форм. На одном диване в мертвецки пьяном бессознательном состоянии лежит пор. Рудин, на другом Виктор Строганов, как выразился П.: «гвардия верхом на диване, а пехота шлепает пешком в грязи», т. е. на полу в лужах от различных жидкостей. Среди пьяных шныряют и женщины тоже «в градусах». <���…>
«Вдовушка», узнав, что я из России, как будто отрезвела и решила заняться мной, сразу забросав меня целым потоком весьма несуразных, по моему убеждению, вопросов, откуда я, кто я, какую должность занимаю в Советской России и т. п. Я старался уклониться от ответов, но за меня начал уже отвечать П., что я начальник штаба советской армии и т. д. К моему счастью, он сам точно не знал, что я из себя представляю в Советской России. «Вдовушка» все же приставала, чтобы я пожертвовал ей бутылку вина, которая имеется в моем номере. «Откуда вы знаете?» — спросил я, удивленный ее осведомленностью. «Поручик Рудин сказал». Оооо, — подумал я, до такой уже детали договорились. Бутылка, как она объясняла, нужна для того, чтобы «докончить» Строганова, который никак не дает обещания устроить ее на службу в Информационном отделе. Я решил пожертвовать бутылку, чтобы посмотреть, что будет дальше.
Когда я возвратился с вином, то нашел ее занявшейся с Рудиным, виноват… его бумажником, и о ужас! тем самым, в котором он вчера спрятал список ответственных членов Западной организации. Она несколько смутилась, но сейчас же оправилась и с невинным видом мне объяснила, что ищет гребенку, чтобы причесать косу. У меня по спине пробежали мурашки, и я поскорее ушел. Передо мной стоял кошмар. Судьба целой областной организации в руках проститутки. Проститутка слушала все разговоры, куда, когда и в чье распоряжение направляется целая группа организаторов. Она торгует собой. Разве не легче и не прибыльнее торговать другими.
Если конспирацию, основу всей подпольной работы, заменяла проституция, то что же говорить об остальном. Постановку работы на информационно-агитационных пунктах вы имели уже возможность наблюдать, следя за моими переходами через границу. Получаемая ими агитационная литература или лежала без движения, или, в лучшем случае, использовалась, как Лунинецким информационно-агитационным пунктом, на завертывание селедок в пограничных кооперативах… Переходы через границу не были организованы; не были даже обследованы незаметные линии для проникновения к самой границе. Между тем, как показал мой опыт, так легко было организовать безопасные линии для перехода границы и передаточные пункты, если не на сотни, то, во всяком случае, на десятки верст в глубину Советской территории. Повсюду если не продажность и полное распутство, то, во всяком случае, преступное ничегонеделание и разгильдяйство. Становилось жутко. Все виденное и слышанное за мое последнее пребывание в Варшаве давило меня зловещим кошмаром. Провал в ближайшем будущем неизбежен. Мне он был настолько ясен, настолько очевиден, настолько я его считал неизбежным, что в день своего отъезда из Варшавы я написал своей семье, проживающей в Риге, что я возвращаюсь в Советскую Россию, откуда, по всей вероятности, уже не вернусь и где погибну, а поэтому оставляю у Рудина для пересылки через одну из Прибалтийских миссий сувениры для брата и сестры, а также свои последние фотографические снимки.
Благоразумие подсказывало одно — бежать из грязи самому в Россию, уже не возвращаться и крикнуть Западной организации — «Спасайся кто может». Так и следовало сделать. Но я этого сделать не мог. Бросить на произвол судьбы организацию, которую я сам создал, в которую многие вошли только потому, что я стоял во главе ее, я был не в силах. Я решил вернуться обратно в Россию и возможно скорее или ликвидировать организацию безболезненно, или хотя оторваться от этой грязи, шантажа и шпионажа, пока еще гром не грянул. Я возвращался, но уже как жертва. Удар был уже занесен. В день отъезда Рудину было собщено, что я вошел в состав Всероссийского Комитета, и предложено было заготовить мне соответствующее удостоверение. Вместе со мной выехал и сотрудник французской миссии, который должен был впредь постоянно находиться в Столбцах и там принимать мою корреспонденцию, чтобы таковая не попадала в руки г.г. Савинковых» (с. 53–57).
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: