Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Как полагается всякому ревизионисту, Горбачев, призывая к «деидеологизации», не пытался опровергнуть марксистские представления о классовости всякой идеологии - он как бы делал вид, что знать о них не знает; как будто он не зубрил старательно в Московском университете, что всякая «деидеологизация» (как и всякая «беспартийность») - это ничто иное, как одна из форм идеологической борьбы классов. Подобным же образом Горбачев никогда не пытался опровергнуть существование классов и борьбы между ними. Просто с начала Перестройки он перестал в своих выступлениях употреблять эти термины, ранее ему не чуждые. А вслед за ним и вся его команда тех лет (Яковлев, Шеварднадзе, Ельцин, Вольский и др.), отличавшаяся весьма высокой продуктивностью по части трепа, вдруг забыла слово «класс». Вместо этого термина при необходимости стали говорить «категории», «группы», «части населения», «социально-демографические слои» и т.п.

Замалчивая классовую борьбу на международной арене и противопоставляя ей «новое политическое мышление», Горбачев в первую очередь стремился понравиться империалистическому Западу; в советской же политэкономии к тому времени забвение такой важной характеристики общества, как его классовый состав, классовая структура, стало уже привычным. Ведь советское государство давно было объявлено «общенародным», в силу чего вопрос о классовом составе советского народа, о классовой структуре советского общества представлялся уже не актуальным.

В результате Горбачев и его команда упустили из виду такое важное социальное явление, как прогрессирующее классовое расслоение советского общества, и оказались совершенно неподготовленными к «бурям и натиску» классовой борьбы. В этом состояла роковая ошибка Горбачева, стоившая ему президентского кресла. Так отомстила ему история за отход от исторического материализма.

Независимо от того, нравится нам это или не нравится, в современном обществе каждый человек - по своей роли в общественном производстве, особенно по своему отношению к собственности на средства производства, принадлежит к определенному классу; и вот эта классовая принадлежность определяет сознание человека и мотивацию его действий.

В современном обществе ни один человек не может стоять вне существующих в нем классов; с детства каждый человек входит в свой класс в силу рождения и воспитания. Однако, социальное, классовое происхождение не предопределяет фатально, на всю жизнь, классовую окраску сознания каждого человека - она способна иногда претерпевать изменения течением времени и в зависимости от всевозможных условий. Только одного человек категорически не может: полностью отрешиться от классовости своего сознания по собственному желанию. Никто не может (хотя и пытаются некоторые) поставить себя вне всякого класса и, тем самым над всякими классами.

В условиях классовой борьбы отдельный человек может в течение своей жизни отойти от идеологических позиций своего класса и - совершенно невольно, конечно, - постепенно воспринять идеологию другого класса. Например, граф Лев Николаевич Толстой за свою долгую жизнь проникся крестьянской идеологией, а Ленин до самой революции по документам числился дворянином.

Переход отдельного человека с идеологических позиций своего класса на позиции другого класса облегчается тем, что идеология каждого класса, как правило, выдается им за идеологию универсальную, общечеловеческую, а интересы своего класса - за интересы всеобщие. Поэтому отдельный человек, следуя идеологии своего класса, выражая интересы своего класса, сам обычно не замечает классовости своего сознания. Не замечает и трансформации своей идеологической позиции, если таковая с ним происходит.

Встречаются - и достаточно часто - люди, у которых вся идеология – от основ мировоззрения до оценок текущих событий - меняется гораздо быстрее, чем у большинства окружающих их людей. Политические противники называют таких людей, часто меняющих мнения, «беспринципными», но это нонсенс: беспринципных людей не бывает. Даже самый отъявленный эгоист - и тот руководствуется принципом, а именно: «Абсолютное благо - то, что выгодно для меня сию минуту». Вся разница - в скорости перемены мнений и отношении к ней окружающих.

У людей со сложившейся классовой идеологией - последняя тоже по разному претерпевает изменения: у одних они появляются в связи с переменами в окружающей действительности и влияют лишь на оценку текущих событий; у других же людей впечатления от текущих событий быстро приводят к переоценке всех ценностей, к коренным переменам в идеологии Люди, у которых идеология неотступно следует за текущей политикой, в практической деятельности порою достигают больших успехов; их называют «прагматиками».

Типичным представителем прагматиков является бывший коммунист, бывший диссидент, то демократ, то «танкократ», то могильщик великой державы, то шовинист-державник, а ныне - российский президент Борис Ельцин. Поскольку, в отличие от Горбачева, он пока теоретиком не является (хотя и сделал недавно заявку на разработку новой - «главной для России»! - идеологии), в данном, теоретическом разделе о нем больше нечего сказать.

В эпоху социальных катаклизмов, обострения классовой борьбы нередко приходится удивляться, глядя, как быстро у отдельных людей меняются политические убеждения, причем иногда без заметных, видимых причин или порою под воздействием событий, данного человека лично не затрагивающих - таково дыхание эпохи. Со случаями резкой смены убеждений мы еще встретимся далеко не раз.

Нужно также иметь в виду что, кроме классовой идеологии, существуют еще и классовые инстинкты, т.е. социальные проявления классовости, не контролируемые сознанием, иррациональные чувства классовой любви и классовой ненависти. Только последней можно объяснить, например, расширяющуюся в наши дни среди части молодежи неадекватно злобную кампанию по диффамации Ленина. Не только этих молодых гонителей ленинских памятников и портретов, но даже их родителей Ленин лично не мог ничем обидеть - их поколения просто не встречались, они не совмещаются во времени. Сегодняшнее неадекватное озлобление части молодежи лично против Ленина - типичный пример иррационально-классовой ненависти к нему со стороны нашей молодой буржуазии.

С другой стороны, не имеет рационального объяснения любовь значительной части нашего народа, до сих пор сохранившаяся, особенно у старших поколений, - к Сталину, ничем такую горячую любовь не заслуживающему. Принято считать, что - выражаясь по-современному - имидж Сталину создала пропаганда, всепроницающий партийный «агитпроп». Но нужно вспомнить, что телевидения в 20-е - 30-е годы еще не было, радиофикация страны только начиналась, ни газет, ни грамотных не хватало. А жизнь усилиям агитпропа противопоставляла руководимые Сталиным неоднократные кампании массового террора. Остается только признать, что в данном случае мы имеем дело с чувством иррациональным.