Александр Стерлигов - Опальный генерал свидетельствует. Канцелярия предательства

Он вносил в жизнь правительственных этажей Белого дома такую степень раскованности, что много раз ставил нас в тупик. В соседних с кабинетом Силаева помещениях постоянно находились иностранцы. Непрерывно от имени правительства проводились встречи и переговоры, которые никто не поручал вести и на которых никем не определялись полномочия или позиции, если не правительства, то хотя бы его органов. Иногда возникал вопрос: каким образом иностранцы разбирались, когда они имеют дело с Лебедевым, как предпринимателем, а когда с Лебедевым, как Председателем Инновационного Совета при Председателе Совета Министров?

Нарушались все правила ведения государственных дел. Мне было не ясно, чего здесь больше корысти или дилетантства? Казалось, что правительство РСФСР задалось целью убедить весь мир, что у него ни от кого нет никаких секретов!

Все это у меня вызывало протест. Однако Лебедев пользовался явным покровительством Силаева, и любые мои попытки взять ситуацию в руки встречали резкое противодействие. Силы были явно неравные!

Подбирались кадры для Инновационного Совета и в других городах, причем по критериям, известным только самому Лебедеву, и от имени глав правительства. Казалось, он задался целью самому перебраться в Москву и организовать коммерческие структуры, необходимые для безбедной жизни в будущем.

Основное время в деятельности Председателя Инновационного Совета, как я уже сказал, занимали встречи с западными деловыми людьми и поездки за границу. Первый отпуск, спустя месяц после начала работы, Лебедев решил провести вместе с женой в круизе по морям на иностранном судне, который оплатил кто-то из предпринимателей. Причем, он даже не счел необходимым согласовать свое путешествие с Председателем Совета Министров. Думаю, что от откровенности Правительства и его высокопоставленных чиновников у представителей иностранных бизнеса и разведок должно было дух захватывать…

У меня было ощущение, что рядом со мной работают Чичиковы.

Конечно, приглашая на работу на высокие государственные посты людей, не проявивших себя очевидным образом в прошлом, глава Правительства пытался застраховать себя от серьезных ошибок в их подборе. Поэтому он образовал специальную «отборочную» комиссию «экспертов-социологов», которая после беседы с кандидатами на посты министров представляла Силаеву на них характеристики. Лично я считал необходимость существования такой комиссии, которая, побеседовав, выдавала характеристику, имевшую зачастую решающее значение при принятии Силаевым решения, — сомнительным делом. Профессиональный отбор, как таковой, основывается на научных методиках.

Тем не менее комиссия этих экспертов делала, возможно, и верные выводы. Например, в результате беседы с народным депутатом Лубенченко, согласившимся с пугающими поспешностью и готовностью возглавить Комитет по общественной безопасности, социологи тоже подготовили характеристику. Прочитав ее, Силаев больше никогда не возвращался к этой кандидатуре. Вот и получалось: одних «талантливых» кандидатов на высшие государственные посты «рекомендовали» «сверху», других — подбирали эксперты-социологи, а общее впечатление складывалось под влиянием всего, что приходилось наблюдать — это беспрецедентное игнорирование многолетнего опыта управления государством. Дилетантство представлялось как новаторство, свободное от «аппаратного консерватизма».

Я задавал себе вопрос: может ли такое Правительство вывести Россию из кризиса? Нет, не может! Может ли в нашей стране работать такая «программа», как «500 дней»? Вряд ли!

«Программа 500 дней» создавалась группой специалистов из команды Явлинского на одной из государственных дач. Мы, как могли, обеспечивали условия для работы группы Явлинского. Группа эта круглосуточно пользовалась автотранспортом, в особняке были установлены все виды связи и оргтехники. Но пренебрежение к аппарату Правительства проявилось и здесь. В 19 часов Председатель Совета Министров по внутренней связи поручил мне в течение суток размножить программу «500 дней» в 3 тыс. экземплярах и перед заседанием Верховного Совета вручить каждому депутату. К моему удивлению, мое замечание о том, что секретариат Явлинского мог бы предупредить о предстоящей работе соответствующие службы управления делами хотя бы в середине дня с тем, чтобы работницы общего отдела (в основном, женщины) имели возможность до конца дня побывать в семьях, встретило неадекватную яростную реакцию Силаева: он категорическим тоном повторил указание выполнить работу. Усилиями самоотверженных работниц, отстоявших по 30 часов у множительной техники и не отходивших ни на одну минуту от аппаратуры, документы были размножены к началу заседания Верховного Совета.

Каково же было мое удивление, когда всего через несколько часов Верховный Совет единогласно проголосовал за принятие программы, призванной кардинально изменить страну. Сомневаюсь, что депутаты успели прочитать ее и тем более понять.

Похоже, нереальность осуществления своих предложений своевременно понял Явлинский, который после принятия программы Верховным Советом воспользовался подходящим поводом уйти от ответственности и подал в отставку.

Иногда у меня возникает мысль, что и социалистов-утопистов, и Маркса, Ленина, Троцкого, а также и нынешних экономистов — Явлинского, Гайдара и других, воспитанных на трудах западных ученых, объединяет одна общая черта — они никогда ничего не создавали практически. Жизнь познавали лишь в библиотеках. Их попытки в быстром темпе переделать Россию на западный манер толкали страну к национальной катастрофе.

И я принял решение. Верховный Совет 53 % голосов согласился с моей просьбой об отставке. Позже Р. И. Хасбулатов и другие демократы говорили, что я уволен за связь с КГБ. Это тем более удивительно, что Верховный Совет, назначая меня Управляющим Делами, был информирован о том, что назначает сотрудника КГБ. Каким образом можно уволить сотрудника КГБ за связь с КГБ?

Сложилась уникальная ситуация: руководство КГБ не доверяло мне потому, что я работал в Правительстве России, а Правительство Ельцина и лидеры «Демократической России» не доверяли потому, что «связан» с КГБ.

Предстояло заниматься своим трудоустройством. Борьба с преступностью в стране по существу, кажется уже никого не занимала. Были дела, видимо, важнее.

Я оставался сотрудником органов КГБ, и формально моя судьба должна была определиться руководством КГБ СССР. Руководство, как всегда, не без помощи интриг сочло за лучшее предложить мне поработать заместителем директора оборонного завода по режиму, от чего я отказался.