Евдокия Шереметьева - Здесь люди. Дневник

Ребята рассказывают:

– Представляешь, недавно «Град» прилетел и не взорвался. Застрял в асфальте. Вызвали сапёров из Стаханова, а они отказались. Тогда Женя руками достал, положил в машину и вывез из города.

Ищенко выбивал всеми правдами и неправдами гуманитарную помощь для города. Именно он ходил везде, просил, унижался. Он знал о городе всё, где-то рванёт – он уже там. Не проходит и дня – всё начинают восстанавливать. Мы были в Первомайске в период так называемого перемирия. Город обстреливали регулярно. Но в нём были электричество и вода. Благодаря Жене.

Как без него теперь?

Мы переходим границу и понимаем, что теперь всё иначе. Никакого перемирия. Война.

– Дуня, в Первомайск вас не возьмём. Выгрузим машину, оставим у меня дома и будем ждать, когда утихнет. Тогда всё отвезём. Сейчас нельзя, даже не проси.

С нами в машине девушка Ростислава – ополченца из комендатуры Первомайска. Едем, вдруг вдалеке канонада. Юля вжимается в сидение и сползает по линию окна.

Я не понимаю, что происходит. Начинаю паниковать. Жека:

– Всё в порядке, это далеко. В Луганске тихо.

Перед тем как заснуть мертвым сном, услышала пару залпов. Рубен наутро сказал, что всю ночь лупили «Грады».

ДК в Хрящеватом. Напротив сожжённый танк.

Январь 2015 г.

На другой день мы поехали в Хрящеватое. Ещё летом посёлок почти сравняли с землёй.

В руинах. На каждой улице по сожжённому БТРу или танку. Людей практически нет. Как тени, быстро мелькают и исчезают в выстоявших домах.

Остовы домов, сгоревшие машины, перевёрнутые мангалы на участках, где когда-то готовили шашлыки…

Всё в снегу и тишине.

Новосветловка, Хрящеватое – посёлки-призраки, в которых живут люди.

В Хрящеватом нет электричества до сих пор.

Когда приехали в третий раз, начались активные боевые действия. Первомайск был под обстрелом, и мы не стали рисковать. Женя сказал, что в Луганске полно нуждающихся, и что он познакомился с главой поселкового совета Фабричного – посёлка, который находится в Луганске. Так в моей жизни появилась Любовь Михайловна Ч.

«Женщины и война» 28 января 2015 года

Дневник

Друг написал в личку про поездки в Луганск: «Стоит ли это того? Олигархические кланы ведут разборки. Гибнут простые люди. История стара как мир».

На это могу ответить одной историей.

Есть такая Любовь Михайловна Ч., 1953 года рождения.

Когда мы приехали в Луганск, мы не смогли отвезти помощь в Первомайск, для которого собирали деньги. Там шёл и до сих пор идёт массированный артобстрел. Люди по подвалам и бомбоубежищам.

Нам подсказали несколько адресов в Луганске и пригороде, где живут нуждающиеся. Были в основном у инвалидов, лежачих больных и совсем пожилых.

В одном из домов нас встретил юркий мальчишка, который всё время удирал и стеснялся взять конфет.

Его бабушка сидела в инвалидном кресле. Нам было жутко неловко вламываться в дом в обуви. Мы стояли в проходе и мялись с пакетами еды. Гости из чужого мира. А Любовь Михайловна улыбалась нам.

– Вам что-нибудь нужно?

– Кресло бы… Нашли это, но оно еле держится. Сломано. Она инвалид недавно. Непривычно сидит, это видно.

Кресло чужое.

Вглядываюсь – у неё нет руки и ноги ниже колена.

Мы выходим из дома, а Валентина, поселковая глава Фабричного, говорит:

– Любовь Михайловна герой.

Когда в августе Луганск был под постоянным прицельным обстрелом, в Фабричном на птицефабрике из семи цехов разбомбили четыре. В неработающих цехах остались куры. А точнее, их трупы. Через какое-то время они начали разлагаться, появились черви. Возникла серьёзная угроза распространения заразы. Город постоянно бомбили, и работников вычистить от трупов цеха не хватало.

Тогда жителей попросили помочь. Что значит помочь? В жару, в помещении вручную сгребать разложившиеся останки птиц. Долго находиться там было невозможно, иначе грозило отравление вплоть до летального исхода. И все это под обстрелами. Жители откликнулись. Мужчин среди них не было. Пошли женщины. Обычные наши женщины. Матери, бабушки.

Любовь Михайловна тоже пошла.

В жару, под бой миномётов и гаубиц, они выгребали трупы кур из цехов, рискуя здоровьем и жизнью.

Звучит очень пафосно. Но в действительности я преуменьшаю героизм этих людей. Потому что не могу представить, как это на самом деле. Это лишь слова. Лишь отдалённое эхо того, что на самом деле было.

Женщины в цехах не выдерживали, теряли сознание. Многих рвало.

Такие наши женщины…

И рядом упал снаряд.

Любовь Михайловна лишилась ноги и руки.

И я сделаю всё, чтобы достать и довезти до неё инвалидное кресло.

В январе 2016 года она расскажет об этом сама. Легко, словно о поездке на море:

– Нас обычно начинали с 12 часов гасить. В 15 минут первого я ж думала, управлюсь, успею. Вышла из цеха, смотрю, оно сзади летит на меня. Ну, я на мину и упала. Вон, видишь?

Любовь Михайловна задрала платье, а там огромный шрам через весь живот. Я резко отпрянула, а она засмеялась.

– Вот. Кишки, желудок зацепило, печенку чиркнуло. Смотрю: рука отдельно лежит, нога отдельно. А кровь так – щух, щух, щух – летит. Но боли не было!

Мы были у неё много раз, она никогда не жаловалась.

«Только не плакать!»

19 февраля 2015 года

Дневник

Написала недавно историю героической и потрясающей Любовь Михайловны из Луганска. О том, как она потеряла в результате обстрелов ногу и руку, когда помогала на птицефабрике вытаскивать трупы кур.

Когда мы навестили её в доме в посёлке Фабричном, она попросила об одном: «Кресло бы, весной это надо отдать, да и колёса сломаны, почти не ездят».

И знаете что?

После того поста прислали четыре, понимаете? Четыре инвалидных кресла! Одно аж из Белгорода! И мы эти кресла довезли и раздали другим нуждающимся.

Ещё люди прислали деньги.

А мы стали искать специальное кресло – удобное, лёгкое и чтобы им мог управлять человек с одной рукой. И нашли!

– Кому показывать, как собирать, как оно работает?

Любовь Михайловна, как настоящая наша женщина, безапелляционно:

– Мне, всё показывать мне. А то потом самой опять во всём разбираться. Наломают тут мои.

Пока собирали кресло, все стояли и не знали, что сказать.

– Не могу больше дома в четырёх стенах. Хочу что-то делать, приносить пользу. Картошку к приходу сына всё время начищаю. Не могу быть балластом. Невыносимо.