Карен Степанян - Фабрика лжи [Литература, искусство, культура-борьба идей, мировоззрений, политических систем]

Иной тип банкира — финансиста «новой складки», которому безраздельно принадлежат симпатии романиста, являет собой соперник Роско в борьбе за высшую должность в банке Алекс Вандерворт. Жизненная карьера сына полунищего голландского фермера задумана Хейли как воплощение типичного пути к успеху человека, полагающегося только на собственные способности и сознающего свою принадлежность к бескрайней массе рядовых граждан. «Беда нашего времени в том, что банкиры стали слишком далеки от насущных нужд этих людей», — заявляет Алекс в момент знакомства с ним читателя. В рамках этого тезиса выстроено и все дальнейшее поведение «голубого героя», сочетающего, как пытается уверить автор, оборотистость незаурядного дельца с возвышенными популистскими и чуть ли не социалистическими идеалами.

«То, что мы сейчас наблюдаем в Америке и в чем участвуем, является социальной революцией, — теоретизирует просвещенный банкир в романе Хейли. — Массы недовольны существующим положением вещей и жаждут перемен; поэтому позицией финансистов должно стать участие в осознании корпорациями своей социальной ответственности». До поры до времени гневные тирады Алекса, осуждающего нарушение банком антитрестовских законов, потому что «все так делают», и забвение интересов «маленького человека», остается гласом вопиющего. Его коллеги уже готовы подвергнуть своего заблудшего собрата остракизму, но тут вмешивалась рука провидения, то бишь всесильного автора, и конфликт двух мировоззрений, двух экономических принципов разрешался в пользу благородного бессребреника. Руководство Хейуарда ставит Первый коммерческий банк — а вместе с ним и бесчисленные вклады мелких держателей — на грань катастрофы. Сам незадачливый банкир сводит счеты с жизнью в классической традиции американских «банкрутов», выбрасываясь с балкона последнего этажа небоскреба. Перспективы же покинутой им финансовой империи по-прежнему туманны; ее положение в «Менялах» полностью соответствовало ситуации в экономике США, ощупью бредущей от неуверенного подъема к очередному спаду.

Отстаивая образ мышления и действий, связанный с фигурой Алекса Вандерворта, автор «Менял», надо полагать, исходил из гуманистических соображений, не замечая, однако, всей искусственности и иллюзорности предлагавшихся им в беллетристическом облачении ответов на тревожащие американцев вопросы социально-экономического характера. То же противоречие определило и содержание следующего романа Хейли «Перегрузка», опубликованного в начале 1979 года.

Первые главы «Перегрузки» сразу же приводили на память завязку и дальнейшее развитие сюжета в «Аэропорте»: стихийное бедствие… пиковая ситуация… неожиданная авария, усугубляющая и без того критическое положение. Но если в «Аэропорте» бушевал снежный буран и выходили из строя взлетно-посадочные полосы аэродрома, расположенного на Среднем Западе, то в «Перегрузке» действие было перенесено в пораженную сильной засухой Калифорнию, испытывающую поэтому особую нужду в электричестве, львиная доля производства которого сосредоточена в руках могущественной монополии «Энергия и Свет для Золотого штата». По уверению Хейли, ЭС — такой же символ Калифорнии, как яркое солнце, цитрусы и вино; на долю этой компании приходится не менее двух третей потребляемых в штате электроэнергии и горючего газа. Неоднократные благожелательные упоминания в книге об обслуживающей северо-восточное побережье США фирме «Консолитед Эдисон» давали ключ к решению вопроса о реальном прообразе рожденной вымыслом романиста калифорнийской корпорации.

В отличие, однако, от «Аэропорта», одна из ведущих сюжетных линий в котором была связана с аварией мексиканского лайнера, перегородившего полосу для разбега другим самолетам, в «Перегрузке» те, кому положено, быстро справлялись с поломкой генератора на электростанции, и читательский интерес переключался с этого чисто внешнего драматического узла на обстоятельства, получавшие далеко не локальное звучание. В центре внимания автора — проблема так называемого «энергетического кризиса», в течение многих лет занимавшего одно из центральных мест во внутриполитической повестке дня в Соединенных Штатах. В конце 70-х гг. эта тема буквально ежемесячно обрастала новыми подробностями, выдвигала дополнительные аспекты и неизменно (а особенно во времена холодных зим и после очередного повышения цен на нефть на мировом рынке) будоражила американскую общественность. Препирательства между Белым домом и конгрессом по поводу энергетической программы, планы отмены контроля за ценами на горючее и перспективы рационирования бензина, нападки на тогдашнего министра энергетики Шлесинджера и «нефтяных шейхов» Ближнего Востока — все эти новости газетной полосы создавали соответствующий фон роману Хейли и подчеркивали его актуальность.

Какова, однако, позиция автора в отношении поднятой им важной глобальной проблемы и насколько ее освещение соответствовало положению дел, сложившемуся в капиталистической Америке? Как выяснилось, современный калифорнийский «спрут» представал в трактовке писателя всеобщим благодетелем, пекущимся исключительно об интересах потребителя, о техническом прогрессе и о неомраченном будущем человечества. К Горькому сожалению Хейли, его герои вынуждены вести непрестанную полемику когда с невежественными или наивно-беспечными, а когда и со злокозненными противниками, начиная от бесхитростных любителей попользоваться краденым электричеством вплоть до мрачного подполья леваческих «борцов за свободу», ведущих компанию террора против ЭС как оплота «фашистского империализма», противящегося социализации средств производства.

Характерно, что, если не считать мелких неурядиц, все руководители и служащие корпорации выступают единым фронтом в поддержку политики, которая суммарно сводится к давней доктрине «бизнес знает лучше, что требуется Америке». С этих позиций, полностью соответствующих идеологии республиканской партии США, пришедшей к власти на выборах 1980 года, в романе осуждался «вероломный союз фанатиков и своекорыстных политиканов», включающий самые разнообразные элементы американского общества. Тут и вашингтонское правительство, ответственное за инфляцию и неслыханную прежде бюрократизацию; и местные власти, неповоротливые и нерешительные, ставящие палки в колеса технического прогресса; и утописты-экологи, приносящие в жертву эстетическим соображениям насущные жизненные интересы миллионов; и безответственная пресса, априорно настроенная против бизнесменов и высмеивающая каждое их начинание; и беззастенчивые демагоги, разжигающие аппетит толпы радикалистскими лозунгами, но неспособные, в отличие от «капитанов большого бизнеса», удовлетворить вызванную отчасти их же агитацией «революцию растущих требований».