Александр Севастьянов - Битва цивилизаций: секрет победы

Поиск «точки бифуркации», исторической развилки, пройдя которую, Русь вступила на путь вечно догоняющего Европу развития, ведет нас именно туда, в роковые 1230-1240-е годы.

Сказанное позволяет полностью поддержать вывод, сделанный Сапуновым: «Ни с чем не сравнимые потери понесла русская культура в страшные годы нашествия орд Батыя. Монголы не только нанесли нашей цивилизации непоправимый урон, они на столетия затормозили поступательное движение русского народа» [91] Сапунов Б.В. Указ. соч., с. 17. .

Подчеркну: четверть тысячелетия длившаяся безжалостная и хищническая власть врага-инородца — не единственная, но главная причина нашего цивилизационного отставания. Сегодня делаются попытки, глядя в прошлое сквозь мутные очки толерантности и политкорректности, выдавать эту власть чуть ли не за обоюдно полезный симбиоз поработителя и порабощенного [92] Подобные идеи можно встретить у историка Л.Н. Гумилева, филолога В.В. Кожинова, писателя Б.В. Васильева и др. Ничем, кроме породненности авторов с нерусскими людьми, объяснить подобное интеллектуальное извращение я не в силах. О том, какой урон в дейстительности нанесли русским татаро-монголы, есть обширная литература. В брошюре «Русь под игом: как это было?» (М., 1991) д.и.н. В.А. Кучкин весьма справедливо итожит: «Военные опустошения, произведенные Батыем, тяжелый податной пресс, наложенный завоевателями на покоренное население русских княжеств, привели к затяжному экономическому упадку Руси. Достаточно сказать, что в первые 50 лет ордынского властвования на Руси не было построено ни одного города… Масштабы каменного строительства после монголо-татарского завоевания резко сократились. Они достигли домонгольского уровня только 100 лет спустя после Батыева нашествия… Сошло почти на нет заключение политических союзов, резко ослабла торговля, нарушились культурные контакты. Экономически северо-восточные княжества оказались отброшенными назад на 50-100 лет. Чеканка монеты в них — показатель рыночных связей — началась только в 80-е гг. XIV в.» (с. 23–28). Автор по данным, опубликованным в Полном собрании русских летописей, приводит список городов и территорий, которые «подверглись военным опустошениям», содержащий свыше 30 наименований. . Но в подобных спекуляциях нет ни грана правды.

Во всем сказанном есть основания для некоторого сдержанного оптимизма. Невзирая на общий процесс деградации белой расы, коснувшийся едва ли не более Западного мира, чем нас, русский биологический потенциал по-прежнему вполне сопоставим с европейским и позволяет надеяться на выравнивание наших достижений по образцу домонгольского периода. Надо лишь правильно определять приоритеты развития, сосредоточившись на технологиях информации и связи.

Перед нами прошло в предыдущем тексте несколько примеров, позволяющих говорить об огромной роли печатной книги в судьбе как малых, так и больших народов и даже в судьбах целых мегацивилизаций. Лицо мира, судьбы всей антропосферы изменялись в зависимости от взаимоотношений этих цивилизаций, а едва ли не главным фактором этих перемен, как выясняется, была печатная книга.

Одно из наиболее важных обстоятельств истории книгоделания вообще и книгопечатания в частности состоит в его взаимной связи с процессом становления и развития интеллигенции как особого сословия (впоследствии класса). Данная тема достойна монографического исследования, превышающего мои возможности, поэтому ограничусь здесь постановкой проблемы и кратким очерком ее.

Книга — предмет вполне бесполезный для неумеющего читать, вдвойне бесполезный — для нежелающего уметь читать.

Потребность в чтении, в книге надо заслужить, а то и выстрадать. Она не дается от рождения каждому.

Для того, чтобы книга стала главным фактором прогресса и даже мирового господства, должна была вначале возникнуть среда, книгу потребляющая, в книге нуждающаяся, книгу создающая и осваивающая.

Но и этого мало. Бывают читатели и читатели. От того, что Полиграф Шариков прочел переписку Энгельса с Каутским, в судьбах мира не дрогнуло ничего. А от того, что Володя Ульянов прочел Чернышевского и Маркса, перевернулся весь мир. Это значит, что для того, чтобы книга проявила всю свою силу, должна быть не просто читающая среда, но особая категория людей, претворяющая знания и идеи в жизнь. Должны быть профессиональные, специально обученные работники умственного труда (таково наиболее общее определение интеллигенции).

Отношения интеллигенции с книгой (и с другими носителями информации, конечно) это и есть главный фактор прогресса, двигатель истории, залог грядущих перемен в жизни всей антропосферы [93] В отдельных случаях соединение интеллигенции определенного толка с определенного же толка книгами образует взрывчатую смесь, способную в исторически ничтожный срок произвести прямо-таки колоссальную работу. .

Отношения эти сводятся к тому, что интеллигенция вызвала книгу к жизни, создала ее, но затем попала от книги в зависимость, после чего алгоритм уже взаимных отношений установился простой: рост численности и качества интеллигенции влечет за собой рост тиражей и репертуара книг, что, в свою очередь, расширяет круг интеллигенции, вовлекая в него путем чтения все новые слои. Таким образом, общественное влияние книги и интеллигенции неуклонно возрастает в постоянном взаимодействии, являя собой некое подобие двойной спирали, устремленной в бесконечность.

Так процесс должен протекать в норме. Сбой в одной из его составляющих, будь то производство интеллигенции или производство книг, подрывает возможности цивилизационного развития, прогресса, приводит к застою.

Некоторые моменты истории этого важного процесса я хотел бы осветить.

Кстати, о благе эксплуатации

Несомненно, специалисты умственного труда появляются еще на стадии дописьменной. Это жрецы, музыканты и сказители, врачи, художники и т. д. Развитие этих профессий ставило проблему передачи специальных познаний, чему на первых порах соответствовала устная традиция.

Важно осознать факт: появление первобытной интеллигенции (если угодно, протоинтеллигенции) формировало потребность в передаче информации, а не наоборот. Спрос предшествовал предложению, выражаясь политэкономически.

Результатом явилось возникновение школы и письменности: таким было ответное предложение, адекватное спросу.

Революционные достижения в этих сферах, давшие старт гонке цивилизаций, связаны с переходом к рабовладению, в защиту которого необходимо сказать несколько слов.