Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

о. Антон Андреевич Пельвецкий — настоятель церкви в Копычинцах, декан Гусятинского деканата, представитель Станиславской епархии».

31 мая к полковнику Карину пришел Антон Пельвецкий, который в Инициативной группе представлял Станиславскую епархию. Рассказал, как при поляках его судили за оскорбление католической церкви. Выразился он так:

— Ксендзы — это свиньи, а костел — это нужник.

Карин поинтересовался у Пельвецкого: поскольку он не женат, не согласился ли бы он стать епископом? Конечно, уже православным. Пельвецкий ответил, что если бы его сочли достойным, он бы не возражал…

Пельвецкий поинтересовался, следует ли информировать Костельника и Мельника, которые должны были появиться с минуты на минуту, о только что состоявшейся беседе. Карин велел Пельвецкому молчать. Это с Гавриилом Костельником полковник Карин вел тонкие игры. С людьми попроще не церемонился. Вернее, чекистам стало ясно, что дело сделано и церемонии излишни.

Костельник доложил Карину, что инициативная группа создана, документы разработаны. Карин еще раз их просмотрел. Спросил всех троих:

— Согласны ли вы с текстом документов? Соответствуют ли они вашим настроениям и чаяниям в области церковной деятельности? Правильно ли здесь выражено ваше отношение к советской власти? Будут ли принципы и устремления, изложенные в документах, служить основой вашей дальнейшей церковной деятельности?

Все трое ответили утвердительно. Карин предложил приступить к процедуре подписания. Вручая полковнику подписанные документы, Костельник, обращаясь к своим коллегам, торжественным тоном предложил:

— Панове члены Инициативной группы и представители Перемышльской епархии и Станиславской, доктор Мельник и доктор Пельвецкий, прошу вас встать.

Все встали. Костельник продолжал:

— От имени созданной Инициативной группы греко-католической церкви, которая берет на себя бремя и ответственность по воссоединению ее с православной церковью в этот исторический момент, разрешите, пан уполномоченный правительства Украины, сказать вам следующее.

Карин тоже поднялся. Костельник произнес заранее подготовленную прочувственную речь, текст которой оставил Карину. Но в письменном тексте отсутствовала ключевая фраза, сказанная главой Инициативной группы:

— Мы не можем не приветствовать мудрый шаг Советского Правительства, которое заставило нас взяться за дело воссоединения греко-католической церкви с православной, то есть вступить на тот путь, который единственно мыслим в условиях великого дела воссоединения исконных украинских земель.

Карин спросил, почему этих слов нет в письменном тесте.

— Не все то, что говорится, следует излагать в документах, — витиевато ответил Костельник. — Я боялся, что если слова будут опубликованы, враги скажут, что в репрессиях против греко-католиков виноват я.

Карин счел своим долгом произнести ответные слова:

— Все то, что вы от имени Инициативной группы, пан доктор, сказали, я передам правительству. История на вас возложила миссию оторвать церковь от чуждого и иноземного влияния и возвратить ее в то положение, какое когда-то было нарушено врагами украинского народа. Я расскажу правительству о той искренности, с какой вы беретесь за это дело. Однако хочу вас предупредить о том, чтобы вы не затягивали процесс воссоединения с православием. Всякая затяжка усложнит дело, будет расценена вашими врагами как ваше бессилие и использована для борьбы против вас.

Костельник принес проект регистрационного удостоверения, которое инициативная группа предполагала выдавать своим сторонникам. Карин обещал принять меры к тому, чтобы удостоверение разрешили напечатать в типографии.

Совет Народных Комиссаров Украины 18 июня 1945 года утвердил состав Инициативной группы и признал ее единственным временным административным органом грекокатолической церкви в западных областях Украины.

30 июня 1945 года нарком Савченко доложил Меркулову и Хрущеву, что Центральная инициативная группа по воссоединению греко-католической церкви и православной составила обращение к униатскому духовенству и верующим с призывом переходить в православие.

Архимандрит Климентий Шептицкий и его окружение заявили, что Костельник поставил себя вне духовенства, он отлучается от церкви, и отныне ни один священник не может с ним священнодействовать.

— За Костельником, — предположил архимандрит Шептицкий, — идет женатое духовенство, чтобы спасти свои семьи. Все меньше и меньше среди священников людей, способных на мученичество из-за веры.

— Костельник — демагог, — возмущался священник Иван Котив, — он исказил общеизвестные исторические факты и обвиняет нашу церковь в том, в чем она никогда не была повинной. Никогда наша церковь не способствовала полонизации украинского населения и не была инструментом поляков и польских магнатов. Это у Костельника уже не от себя, а от НКГБ.

Архимандрит Шептицкий иронически заметил:

— Костельнику нужно было начать обращение так: милостью НКГБ, с благословения пана Даниленко, мы, отступник веры — Гавриил Костельник и т. д…

Профессор Богдан Александрович Барвинский заявил:

— Епископов наших вывозят, а к нам лезут сапогами в душу, думая, что так легко изменить убеждения. Я Костельника знаю давно, но теперь ему скажу: «Я Павла знал, а Савла знать не хочу».

Оставшийся во Львове вместо Карина заместитель начальника оперативной группы НКГБ УССР подполковник госбезопасности Николай Павлович Погребной отправил в Киев наркому Савченко записку по ВЧ:

«Обращения Инициативной группы и епископа Макария сегодня, 19 июня, в 20 час. 00 мин. сданы в типографию для набора. По договоренности с секретарем Обкома КП(б)У тов. Грушецким, ответственность за издание обращений возложена на редактора областной газетытов. Хижняка, которому предложено обеспечить их выпуск к 24 час. 00 мин. 20 июня по пять тысяч экземпляров каждого. Прошу Ваших указаний о порядке распространения печатаемых обращений».

Епископ Львовский и Тернопольский Макарий Оксиюк, фиксировали чекисты, ревниво относился к Костельнику:

— Костельник может испортить успех в деле воссоединения. Костельник и его ближние понимают воссоединение своеобразно, то есть, что униатская церковь остается обособленной от православной, входящей в общение с ней только формально, на бумаге, в мелочах. Вообще с Костельником нужно быть очень осторожным, чтобы он не спровоцировал какую-нибудь интригу.

Нелюбовь была взаимной. Костельник в своем кругу не стеснялся в оценках:

— Больше всего боюсь, что вот такие типы, как Макарий, начнут заводить свои порядки. Мои коллеги справедливо заявляют, что православная церковь является консервативной, отставшей от жизни. Плохо будет, если мы будем равняться на отставших. Нужно, чтобы и в православной церкви произошла некоторая реформа.