Валерий Дзидзоев - Ещё раз о решении территориальной проблемы. Анализ осетино-ингушских отношений и перспективы выхода из межнационального кризиса

Так, например, меня лично очень удивляет легкость подхода главы государства к решению неординарных, противоречивых и сложнейших проблем, связанных с территориальной реабилитацией выселенных в годы войны народов. Оказывается, “харизматической” личности Б.Н.Ельцина достаточно было “в течение двух часов” прийти к выводу, что “никто, кроме него, на такой смелый шаг не пойдет”.

Руководство страны, начиная с 1956 года, стремилось реабилитировать репрессированные народы, прилагая немало усилий и средств для того, чтобы “народы-предатели” встали во всех отношениях вровень со всеми народами страны. Однако никому из руководителей страны, кроме Н.С.Хрущева, не приходило в голову нарушать Конституцию страны, сталкивать соседние народы, разжигать межнациональную рознь, перекраивать сложившиеся административно-территориальные границы между субъектами федерации без обоюдного согласия. Б.Н.Ельцину для принятия такого решения понадобилось всего “два часа”. Но как бы там ни было, пока факт остается фактом, что именно дилетантизм кремлевских руководителей в сфере национальной политики и межнациональных отношений и сейчас, в 1999 году, угрожает единству и территориальной целостности Российской Федерации.

Злая воля, способствовавшая развалу СССР, с удвоенной энергией пытается повторить свой успех и на территории Российской Федерации. И этой злой воле неоценимую помощь оказали разработчики инвалидного Закона “О реабилитации репрессированных народов”. В 1994 году, т. е. после ингушского вторжения в пределы Северной Осетии и беспрецедентной бойни, осуществленной ингушами на территории Северной Осетии, окончательно стало ясно, что парламент Российской Федерации вместо нормального закона, который бы способствовал стабилизации общественно-политической и межнациональной обстановки в чрезвычайно запутанном и сложном во всех отношениях регионе — Северном Кавказе, принял страшный гибрид и назвал его Законом “О реабилитации репрессированных народов”. Именно поэтому Закон “О реабилитации…” стал объектом серьезной и обоснованной критики со стороны трезвомыслящих политиков, государственных деятелей и ученых, включая даже представителей репрессированных народов. Так, например, доктор экономических наук, профессор, карачаевец по национальности, Кайсын Хубиев аргументированно критиковал этот закон, как способствующий обострению межнациональных отношений на “законной основе”(Хубиев К. Акт реабилитации таит зерно новых репрессий. Кабардино-Балкарская правда, 1992, 16 октября.). Тот факт, что до конца 1998 года не определены границы Республики Ингушетия на федеральном уровне, а также стремление любой ценой заставить уродливый закон заработать, осложняет межнациональную обстановку на Северном Кавказе. Осетины, русские и другие народы уже 55 лет проживающие по решению органов государственной власти на территории Пригородного района Республики Северная ОсетияАлания, не могут — по желанию ингушей — оказаться под юрисдикцией Республики Ингушетия. Уже несколько поколений вынужденных переселенцев создавали и создают материальные блага Пригородного района, в котором ингуши жили 22 года, а осетины живут 55 лет. Колхозы, совхозы, совместные хозяйства, школы, заводы, фабрики, больницы и т. д. созданы трудом осетин. Добавим к этому, что абсолютное большинство переселенцев в Пригородный район были переселены в 1944–1945 годах из внутренних районов Грузии и Южной Осетии по решению советских органов. Вряд ли сегодня, спустя 55 лет, можно серьезно ставить вопрос об их возвращении на “историческую родину”.

С начала 90-х годов на территории бывшего СССР во всех сферах жизни произошли такие грандиозные изменения, с которыми невозможно не считаться. Вопрос не в том, нравятся они кому-то или нет. Проблема, на наш взгляд, состоит в серьезном, ответственном отношении к тому, что уже давно и реально существует. Если этого не будет, то возможны новые социальные, политические, межнациональные и иные потрясения, еще более страшный и губительный виток конфронтации с войнами, беженцами, многочисленными разрушениями созданных человеческими руками ценностей и т. д. В связи с необходимостью считаться с существующими реалиями, следует еще раз напомнить о трех районах (Шелковском, Наурском и Каргалинском), переданных по решению Советского правительства в 1957 году восстановленной ЧеченоИнгушской АССР. Ингуши, как подчеркивалось выше, с 1957 по 1991 годы пользовались территорией этих районов, как собственной землей. Кто же виноват, что два братских вайнахских народа — чеченцы и ингуши — в 1991 году разделили свою общую собственность так, что территория трех районов осталось под юрисдикцией Чеченской Республики-Ичкерия, а ингуши взамен ничего не получили? Более того, между чеченцами и ингушами, Чеченской Республикой-Ичкерией и Республикой Ингушетия существует свой "Пригородный район", называемый Сунженским. А по мнению Р.Хасбулатова и Малгобекский район Республики Ингушетия является "исконной чеченской землей". Имея в виду Малгобекский и Сунженский районы нынешней Ингушетии, экс-спикер парламента Российской Федерации пишет: "Люди задают вопрос: им (ингушам В.Дз.) мало того, что они самовольно захватили два чеченских района, которых не было в составе Ингушетии, когда ингуши в 1934 году запросились войти в единую Чечено-Ингушетию?”(Хасбулатов Р.И. Ингушско-осетинский конфликт разожгли безответственными действиями. Независимая газета, 1996, 31 октября.). Не вдаваясь в подробности “захвата двух чеченских районов”, скажем, что ингуши в 1934 году действительно запросились войти в единую Чечено-Ингушскую автономию. Тогда свое желание они объясняли просто: чеченцы и ингуши — близкородственные народы, потомки и наследники вайнахского народа, с единой историей и судьбой. В материальной и духовной культуре чеченцев и ингушей много общего. Нет большой разницы и в языках двух народов — они хорошо понимают друг друга без переводчиков. Традиции и обычаи одинаковы. Религия одна — ислам.

Эти и другие объективные причины в 1934 году предопределили добровольное объединение Чечни и Ингушетии. И тут “верный сын осетинского народа” И.В.Сталин не при чем. Нужно очень сильно ненавидеть И.В.Сталина, Осетию, осетин и в той же мере не уважать российского читателя, а также читающую Ингушетию, чтобы написать на страницах популярной “Независимой газеты”, будто И.В.Сталин упразднил в 1934 году автономию ингушей в пользу “Северной Осетии”.

Занимаясь преднамеренной фальсификацией вопросов истории, Б.Бога ырев и Б.Костоев утверждают: “В 1933 году он (Сталин — В.Дз.) передал г. Владикавказ под юрисдикцию Северной Осетии, в 1934 году упразднил Ингушскую автономную область, присоединив ее к Чечне, хотя ингуши решительно выступали против произвола и никак не изъявляли желания присоединиться к Чечне, как это утверждает Руслан Хасбулатов, что подтверждают документы тех лет из Ростовского партархива”(Богатырев Б., Костоев Б. Правда и ложь об ингушской трагедии. Независимая газета, 1997, 28 марта). Авторы статьи умалчивают о том, что в конце двадцатых годов по инициативе чеченцев, которых поддержали партийносоветские органы, и, конечно же, И.В. Сталин, произошло объединение Чеченской автономной области, города Грозного, находившегося на территории Чечни, но являвшегося, подобно городу Владикавказу, самостоятельной административной единицей (другими словами, Грозный не являлся частью Чеченской автономной области) и Сунженского казачьего округа(В 1921 году, когда город Грозный находился в составе Горской АССР, был поднят вопрос о выходе его из Горской АССР и создании новой административно-территориальной единицы — Грозненской губернии. С этой идеей носились в основном партийные работники Грозного — Рогачев, Кобозев и др. Они же предлагали включить в Грозненскую губернию Сунженский казачий округ, который имел в то время статус Автономной административнотерриториальной единицы. В августе 1921 года Грозненский комитет РКП(б) ходатайствовал перед Горобкомом партии о том, чтобы вернуть обратно в горы чеченских крестьян, переселенных по распоряжению партийно-советских органов в станицы Сунженской линии, казачье население которых выселили по решению III (Грозненского) съезда народов Терека и по настоянию Г.К.Орджоникидзе в 1920 году. Однако пленум Горского обкома партии в сентябре 1921 года осудил эти попытки, характеризовав их как шовинистические.). Б.Богатырев и Б.Костоев старательно обходят факт, что объединение Чеченской автономной области и города Грозного, как крупного промышленного и культурного центра, и Сунженского казачьего округа в 1929 году было выгодно, в первую очередь, их единокровным братьям-чеченцам. Эти два политика должны понимать, что Ингушетию объединили затем с укрупненной Чечней по воле ингушского и чеченского народов. В рамках единой Чечено-Ингушетии решались важнейшие экономические и культурные вопросы, в первую очередь, чеченцев и ингушей, которые пользовались благами "ставших чечено-ингушскими" Грозного и Сунженского округа. Можно ли отрицать, что город Грозный, как крупный промышленный и культурный центр, имел важнейшее значение для политического, экономического и культурного развития Чечни, а после 1934 года и Ингушетии? Точно также город Владикавказ как крупный промышленный и культурный центр имел огромное значение в политическом, экономическом и культурном росте всех народов Северной Осетии и, в первую очередь, осетин. Все это делалось не потому, что "Сталин хотел в 1934 году упразднить ингушскую государственность в пользу Северной Осетии", а потому, что происходило совершенствование и развитие советской национальной государственности народов Северного Кавказа. Эти азбучные истины истории обязаны знать даже старшеклассники. Но два влиятельных политика умалчивают об этом не потому, что плохо осведомлены в вопросах национальногосударственного строительства народов Северного Кавказа. Судя по всему, их вполне устраивает такая методика объяснения "необходимости восстановления государственности ингушского народа". В этой непростой ситуации настораживает многое. А вольное обращение с фактами истории, их "своеобразная" интерпретация просто пугает. На эту проблему следует обратить внимание, так как традиционно менталитет ингушей, чеченцев, осетин, балкарцев, кабардинцев и других народов Кавказа тяготеет к истории, к историческим исследованиям, к интерпретации сложнейших вопросов истории, культуры не только "своих", но и соседних народов. К преднамеренной фальсификации относится и утверждение двух публицистов о том, что в 1934 году ингуши будто бы решительно выступили против подобного произвола и никак не изъявляли желания присоединиться к Чечне, как это толкует Руслан Хасбулатов, что подтверждают документы тех лет из Ростовского партархива". То, что в доказательство они не привели ни одного документа "из Ростовского партархива", говорит о многом. Нет ни одного более или менее значимого документа, подтверждающего "решительные выступления" ингушей в 1934 году, когда их объединили со своими единокровными вайнахскими братьямичеченцами. Если бы Б.Богатырев и Б.Костоев не занимались дешевым философствованием, основанном на преднамеренном нарушении законов логики, с целью запутать неосведомленного в исторических реалиях российского читателя, они бы привели два-три весомых аргумента, убеждающих читателя в действительном нежелании ингушей объединиться с чеченцами в 1934 году. В этой связи следует обратить внимание на то, что лишь в последнее десятилетие ингушские историки, публицисты, политики и журналисты "вспомнили" об "упраздненной Сталиным в 1934 году ингушской государственности в пользу Северной Осетии". Почему-то об этом "произволе Сталина" не писали в 60-е-70-е годы.