Андрей Амальрик - Норманны и Киевская Русь

«Generally scholars accepted the information that the Rhos were Swedes as a very clear statement. For many others it was possible to deny the truth of this information when they decided once and for all to see the Rus as a people of Slav origin. During three hundred years many (predominantly Russian) scholars, have tried to convince themselves and others that the idea that the Rus were originally Northmen was a fantasy, and a very bad one, as it was not possible to accept Germanic strangers as the creators of a Russian state: a Slav state, by definition, could be created only by Slavs. Once the thesis about the Norse origin of the word Rus was repudiated, there was no end of the attempts to find an alternative explanation. One of the earliest expressions of this attitude was the idea that Varangians were western Slavs from the Baltic coast» – «В основном ученые восприняли информацию, что русы были шведы, как очень ясное заявление. Для многих других было возможно отрицать истинность этого сообщения, поскольку они решили раз и навсегда рассматривать Русь как людей славянского происхождения. На протяжении трех сотен лет многие (главным образом, российские) ученые пытаются убедить себя и других, что то, что Русь были первоначально норманны, было выдумкой, и очень плохой, поскольку невозможно принять германских пришельцев в качестве создателей русского государства: славянское государство, по определению, может быть создано только славянами. Поскольку тезис о северном происхождении слова “Русь” отрицался, не было конца попыткам найти альтернативное объяснение. Одним из самых ранних проявлений этой тенденции была идея, что варяги были западными славянами с балтийского побережья» – перевод с англ. яз. О. Л. Губарев.

«Композит с rops-, терминологичный в древнескандинавском языке и являющийся профессиональным самоназванием участников походов на гребных судах, а также и обозначением самого подхода (аналогично значение и слова viking – “военный поход” и “участник такого похода”), попадая в иноэтническую среду, приобретал этносоциальное значение, которое в дальнейшем, в зависимости от исторических условий его функционирования, развивалось тем или иным способом. Так, в прибалтийско-финской среде они превратились в чистый этноним и хороним (совр. Ruotsi, эст. Rootsi, Швеция). В восточнославянской среде – через дальнейшую терминологизацию (обозначение скандинавской, затем полиэтничной великокняжеской дружины) – оно приобрело новое географическое и этническое содержание (“русский” как собирательное обозначение всех восточнославянских территорий и народов, подвластных русским князьям)» (Бибиков, Мельникова, Петрухин 2000).

Цитируя Г. Шрамма, антинорманисты сознательно обрезают цитату таким образом (Фомин 2005: 399), что это полностью изменяет смысл сказанного Г. Шраммом. Они утверждают, что Г. Шрамм отказался от попыток вывести имя Русь от финского ruotsi. В то время как на деле он требует всего лишь отказаться от попыток определить происхождение финского термина ruotsi, считая, что нужно разделять этот вопрос и вопрос о происхождении имени Русь от финского слова ruotsi, от чего он никогда не отказывался.

Например, работы, посвященные «Русскому каганату» (Golden 1985; Коновалова 2001б; Комар 2003; Жих 2009).

Перевод с украинского яз. О. Л. Губарев .

Однако объяснение Н. А. Макарова полностью противоречит ранее упомянутой гипотезе Е. С. Галкиной о мощной кочевой империи русов с каганом во главе, независимой от Хазарского каганата. Два каганата на одной территории – не слишком ли много каганатов? Тут либо одно, либо другое. Либо отсутствие следов скандинавов-русов не препятствует южной локализации руси IX в. в Приднепровье в связи с эфемерностью этого образования, либо локализация на юге мощного кочевого или полукочевого «каганата русов», не оставившего следов, невозможна.

Текст, помещенный в квадратные скобки, в рецензии является правкой рецензента и надписан сверху над строкой. Подчеркивания отдельных мест в тексте рецензии сохранены. – О. Л. Губарев.