Николай Непомнящий - Гарри Гудини

К началу нового года виски его поседели. Бесс считала, что так он выглядит более солидно, и Гудини был полностью с ней согласен. Он пошел к фотографу и снялся несколько раз.

Наступивший 1914 год принес с собой большие перемены, которые нарушили прежнюю размеренную жизнь. Когда войска германского кайзера двинулись на Бельгию, весь ритм жизни планеты, казалось, ускорился. И теперь и иллюзионисту надо было действовать быстро: публика не считала возможным ждать по полтора часа, пока скрытый занавесками Гудини выберется на волю. Зрители становились нетерпеливыми. Трудные и длинные номера, такие, как манипуляции с мокрыми простынями, уже не годились для сцены. Однако у Гарри были в запасе и более эффектные трюки. Один журналист как-то назвал его «человеком, проходящим сквозь стены». В новом сезоне Гудини задумал выполнить именно этот номер. Или, во всяком случае, нечто очень похожее.

Смерть матери сильно изменила характер Гарри Гудини. В апреле 1914 года в Эдинбурге он отметил свое сорокалетие, очень горюя, что его дорогой матушки больше нет с ним. До того черного летнего дня, когда он, вбежав в дом, увидел свою мать в гробу, Гарри, по сути дела, оставался мальчишкой. Теперь он превратился в надменного и одновременно сентиментального себялюбца. Изменилось его отношение к коллегам: он больше не боялся, что старшие мальчишки отнимут его игрушки. Теперь он начал встречаться со своими собратьями по профессии.

Гудини и Голдстон основали в Лондоне клуб иллюзионистов, и Гарри стал его президентом. Специально для него на возвышении поставили резное кресло, и он председательствовал, сидя в нем. В конце концов он начал понемногу раскрывать коллегам свои секреты. Среди тогдашних фокусников были великие артисты, способные постичь то, что делал Гудини, или, по крайней мере, изобрести нечто подобное и добиться такого же эффекта. Гарри заметил, что иллюзионисты с радостью помогают тем из своих коллег, которыми они восхищаются. Помешанные на магии мальчишки, которых он когда-то поддержал добрым словом, теперь стали взрослыми мужчинами, нашедшими свое место в индустрии развлечений. Они искренне восхищались Гудини, и он сам, почувствовав себя одиноким после смерти матери, ближе сошелся с ними. При этом он, правда, не позволял им показывать трюки с освобождением и разрушать его образ сверхчеловека.

Голд стон любил рассказывать об одном заседании клуба иллюзионистов, на котором председательствовал Гудини. Когда в зале внезапно погас свет, Гудини и Уилл пошли посмотреть предохранительную коробку на чердаке. Чердак закрывался на висячий замок довольно простой конструкции, но очень ржавый. При свете спичек Гарри принялся открывать замок отмычками и после многих попыток… признал свое поражение! Заседание продолжалось при свечах, что, видимо, более всего соответствовало его теме и составу присутствующих. Однако Гарри кипел от негодования. Когда один недалекий иллюзионист начал подтрунивать над ним, Гудини обрушил на него поток брани, который не иссякал целых десять минут. Незадачливому шутнику пришлось удалиться. С тех пор никто не решался напомнить Гарри о его конфузе.

Чтобы сохранить лицо, Гудини всегда стремился превзойти своих коллег даже в тех трюках, которые не были связаны с освобождением. После того как Гарри Келлар ушел на покой в 1908 году, величайшим жонглером Америки был признан Говард Торстон, только что вернувшийся из поездки по странам Востока, где он выступал перед японским императором и правителями Китая. Торстон был на пять лет старше Гудини. В молодости собирался стать миссионером, но однажды увидел выступление Алекса Херманна и на всю жизнь полюбил цирк.

От Келлара Торстон перенял множество сложных трюков, включая «Парящую принцессу Карнак», одну из вершин американской магии. С точки зрения технического обеспечения номер этот был шедевром: реквизит для него занимал одиннадцать ящиков, а в собранном виде едва умещался на заднике сцены. И все это для того, чтобы хрупкая девочка могла взмыть в воздух. Но особую прелесть номеру придавало безупречное соблюдение временного графика и мелодичный голос Говарда Торстона.

Гудини и Торстон стали друзьями, но Гарри всегда завидовал Говарду. Оба начинали как карточные фокусники, но утонченность Торстона придавала его номерам особый лоск, которого Гудини с его взрывной натурой не достигал никогда. И вот теперь, в 1914 году, Гарри решил победить Торстона на его поле, дав представление на целый вечер.

Дамы и господа, успех моего номера под названием «Прохождение через кирпичную стену» был столь велик, что мне ужасно хочется показать вам его снова в этот мой второй за шесть месяцев визит в ваш театр! Но я должен подавить это искушение, и поэтому я покажу вам новый трюк под названием «Замурованный заживо».

Те же каменщики, с которыми я работал в прошлый раз, теперь возводят четыре стены из камня — чтобы этот трюк отличался от прошлого, с кирпичами, — и эти четыре стены образуют закрытое пространство, как вы видите. Оно похоже на комнату без потолка.

Теперь я забираюсь внутрь этой «комнаты» и, несмотря на то что камни гораздо прочнее кирпича, вскоре я выйду наружу и буду опять с вами. Вы можете видеть, что я не способен ни сдвинуть ни одного камня из этой стены, ни вытолкнуть их, иначе вся постройка упадет мне на голову.

И вскоре после того как мой помощник поставит перед стеной ширму — подойдет любая стена, — я окажусь на свободе. Благодарю вас за внимание.

В чем секрет?

Я не могу перебраться через стену сверху, так как зрители меня увидят. Я не могу подползти снизу, так как стена поставлена на бетонный фундамент. Не будет преувеличением сказать, что я — «заживо замурован».

Первый секрет освобождения состоит в том, что мои помощники, хотя они и делают вид, что позволяют группе зрителей определять, перед какой стеной будет поставлена ширма, ставят ее перед особой стеной — и даже перед особым камнем. Когда настоящие каменщики строили стену, им «помогали» мои помощники, которые подложили еще один тяжелый камень в конструкцию. Этот особенный камень на самом деле полый, и на каждой его стороне имеется потайная дверка, хотя снизу к нему присоединен другой камень — чтобы одурачить каменщиков.

Как только ширма поставлена на место, скрывая и меня и стену, я открываю потайные дверки в фальшивом камне, отодвигаю настоящий тяжелый камень, протискиваюсь через фальшивый, закрываю тайную дверку снаружи и выхожу к вам — поклониться.