Кермит Хатсон - Украина: великая шахматная доска Збига

Администрация Клинтона, получив штурвал в начале 1993 года, не попалась на это предложение о расширении НАТО; на самом деле только советник по национальной безопасности Энтони Лейк действительно поддерживал эту идею в самом начале. Люди в Госдепартаменте и Пентагоне были первоначально подозрительны к тому, чтобы брать дополнительное бремя обеспечения безопасности для государств Центральной и Восточной Европы. Кроме того, было признано, что расширение НАТО будет усложнять приоритет внешней политики Клинтона по оказанию помощи постсоветской России в процессе перехода к рыночной демократии. В конце концов, Гавел в Чехии, Лех Валенса в Польше, и Арпад Гёнц в Венгрии сыграли на нео-вильсонианской философии Клинтона о необходимости способствовать распространению «демократии», и сформировали у президента запутанное убеждение, что включение соответствующих стран в НАТО докажет их репутацию как западных рыночных демократий и будет способствовать России на её пути к демократии. Клинтон впоследствии выразил открытость к тому, чтобы включить эти страны в альянс. Обозначенные цели НАТО также начали меняться от оборонительного союза времен холодной войны к «всеобъемлющему союзу, защищающему демократические государства и открытые общества континента» (Asmus 2002).

Другое дело, когда администрация Клинтона фактически приняла эту идею расширения на практике. Была создана программа «Партнёрство ради мира» — добровольная и несколько расплывчатая программа, связанная с НАТО, в которой для различных сторон, как правило, предлагалось то, что они хотели бы, которая вскоре стала локомотивом для возможности вступления в НАТО тех стран, которые, в конце концов, присоединились к нему. Администрация Клинтона видела её в качестве средства, в конечном счёте, расширить НАТО, но при постепенном темпе, чтобы не раздражать Россию в течение какого-то времени, и рассмотреть пожелания других членов НАТО в Европе.

После лета, когда состоялась противоречивая конференция и публичное коммюнике между Валенсой и президентом России Борисом Ельциным, из которого казалось, что Ельцин позволил Валенсе уговорить его разрешить вступление Польши в НАТО — встреча, о которой наблюдатели отметили, что она вызвала противоречие между Ельциным и его советниками, которые потребовали, чтобы он отозвал такую формулировку из коммюнике — министр иностранных дел России Андрей Козырев разъяснил послу США Тому Пикерингу позицию России, что она не выступает против расширения НАТО в том случае, если она может стать первой страной, вступившей в НАТО после окончания холодной войны. Ельцин впоследствии модерирует свое мнение в письме о том, что расширение НАТО было расценено только как теоретическая возможность в то время, и предположил, что НАТО и Россия могут обеспечить взаимные гарантии безопасности народов центральной и восточной Европы. В ноябре глава ФСБ (преемница КГБ) представил свой собственный доклад о возможности расширения НАТО и пришёл к выводу, что это представляет собой угрозу для безопасности России и потребует пересмотра оборонной политики страны (Asmus 2002).

В декабре Бжезинский обратился лично к советнику по национальной безопасности Энтони Лейку для вступления Польши, Венгрии и Чехии в НАТО. Лейк, конечно, этому симпатизировал, но администрация по-прежнему воздерживалась (Asmus 2002).

Результаты промежуточных выборов в ноябре 1994 года дали толчок расширению НАТО, так как республиканцы использовали медленный темп администрации и осторожную публичную формулировку, чтобы утверждать, что демократы были против обязательств по расширению и были слишком осторожны, чтобы успокоить Россию. Расширение НАТО стало одним из немногих внешнеполитических положений договора с Америкой, призвав США подтвердить свою приверженность цели расширения НАТО и включить в него демократические государства Центральной и Восточной Европы. В нём также содержится цель по вступлению Польши, Венгрии и Чехии в НАТО к январю 1999 года (Asmus 2002).

К этому времени Польша уже была подвергнута «шоковой терапии», чтобы подготовить её в качестве надлежащей рыночной демократии и, следовательно, к вступлению в НАТО. Когда герои движения Солидарность смогли взять власть в Польше в 1988 году, они столкнулись с экономическим беспорядком из-за многих лет бесхозяйственности коммунистической партии, и лидеры движения смотрели в сторону такой системы, которую Горбачёв изначально имел в виду для России: постепенный переход к смешанной экономике с сильным государственным сектором по образцу скандинавских стран. Но прежде, чем они могли бы осуществить реформы, необходимые для этого, им были необходимы облегчение бремени задолженности и первоначальная денежная помощь.

С учетом того, что западная экономическая элита рассматривала возможность открытия контролируемых государством активов в Центральной и Восточной Европе для приватизации иностранными инвесторами, Международный валютный фонд (МВФ) позволил польскому долгу и инфляции углубиться, чтобы увеличить отчаяние и впоследствии осуществить строгие меры экономии и создать условия приватизации для получения кредитов. Вундеркинд, экономист гарвардской школы Джеффри Сакс (которого мы ещё встретим в главе 4), а также международный спекулянт Джордж Сорос, отправились в Польшу в 1989 году. Не теряя времени, Сакс представил программу, которая включала внезапное устранение контроля над ценами и субсидиями, а также распродажу государственных ресурсов частным лицам.

Поворотный момент для вступления Польши, Венгрии и Чехии в НАТО произошёл, когда Клинтон на президентских выборах под давлением кампании конкурента Боба Доула, чтобы привлечь голоса американцев польского происхождения, вынужден был признать, что Польша должна вступить в альянс. Кроме того, примерно в это время начало давать результаты интенсивное лоббирование военно-промышленного комплекса, чтобы расширить НАТО как новый рынок для продажи оружия.