Сергей Медведев - Парк Крымского периода. Хроники третьего срока

Затраты на производство страха минимальны: та же операция ВКС России в Сирии обошлась, по подсчетам РБК, менее чем в 1 миллиард долларов по текущему курсу — сущие пустяки по российским меркам, полстадиона «Зенит» на Крестовском острове или пять километров трассы Сочи — Красная Поляна. Как емко выразился президент Путин: «Мы там достаточно долго можем тренироваться без существенного ущерба для бюджета». Добавьте к этому бюджет МИА «Россия сегодня», работу с русскими диаспорами и западными политиками типа Шредера и Берлускони и поддержку правопопулистских и сепаратистских партий, наладивших политический туризм в Крым, и получится сравнительная небольшая сумма, несопоставимая с разорительными инвестициями в инфраструктуру страха времен холодной войны.

С другой стороны, Запад сегодня гораздо менее, чем 30 лет назад, обладает необходимой организацией и волей к сопротивлению. Расслабленный долгим периодом мира, деморализованный постмодернистской «постгероической» эпохой, он пассивен, разобщен и меркантилен, и Россия успешно пользуется слабостью оппонента. Минимальными средствами был воскрешен архетип русской угрозы, который задремал было в подсознании Запада со времен Горбачева, но теперь он снова поднимается в рост, как отощавший медведь- шатун по весне, и неслучайно российские болельщики, передовой отряд путинской гибридной войны, таскают с собой на выезды огромные баннеры с оскаленным медведем, а группа хакеров, взломавших сервер WADA, называет себя Fancy Bears — на их логотипе медведь в маске Анонимуса. Тридцать лет спустя символическая экономика холодной войны вернулась на исходные позиции: у россиян во всем виноват Обама, американцы ищут под кроватью русскую угрозу.

Впрочем, Запад не торопится покупать страховку жизни и услуги безопасности у ЧОП «Россия». Стратегия рэкетира успешна, когда ему удается навязать коммерсанту свою «крышу», а тут Запад не очень-то стремится к переговорам о «новой системе безопасности» и не видит в Путине нового Сталина образца 1945 года, с которым надо садиться за карту и делить мир на сферы влияния. И поэтому еще точнее будет сравнить Россию не с рэкетиром, а с гопником «на районе»: как говорится в ходящей по сети шутке, Россия встала с колен и присела на корточки. Не обладая реальной силой, гопник держит в страхе весь квартал, манипулирует законопослушным обществом при помощи дозированных угроз. В его арсенале — набор мелких ритуальных действий (избить слабого, отжать мобильник, надерзить милиции, показать нож, рвануть на груди рубаху), призванных продемонстрировать окружающим, что он готов нарушить закон, конвенции. Гопник мгновенно пасует перед внешней силой и любым организованным сопротивлением, но для этого надо, чтобы они были в наличии, а в нынешней системе международных отношений, при уходящем Обаме и ослабленном Брекзитом Евросоюзе, такой силы нет.

Что дальше? На первый взгляд кажется, что цель гибридных войн достигнута: к России стали прислушиваться, ее стали бояться, но это сродни страху мира перед Ираном или Северной Кореей, которые существуют в роли мировых пугал уже много десятилетий. Россия не столько вернулась в клуб ведущих мировых держав, в котором занимала место по праву до 2014 года, сколько превратилась в страшилку глобального масштаба, и сравнивать тут надо не с Ливией и Северной Кореей, а с Советским Союзом начала 1980-х. Та страна точно так же растратила ресурсы и уважение, потеряла всех союзников и, не имея сил решать мировые проблемы, вела разрушительную внешнюю политику — от гонки вооружений до войны в Афганистане. Пафосный в своих глобальных претензиях и мечтах о былом величии, напыщенный снаружи и пустой внутри, Советский Союз превратился в боеголовку, нашпигованную мусором, в памятник самому себе. Казалось, что он вечен и неколебим, пока вдруг в одночасье не рухнул. «Это было навсегда, пока не кончилось», — как говорится в недавней книге Алексея Юрчака о распаде СССР, а кончаются подобные проекты всегда неожиданно, нелепо и неостановимо.

Олимпийский огонь продолжает свое державное шествие по просторам России в сопровождении сотен охранников, полицейских, овчарок и байкеров (которые теперь играют роль конногвардейцев императора). Жизнь на пути вип-кортежа застывает: замирают города, перекрываются трассы, останавливаются поезда; из передвижного праздника олимпийская эстафета превращается в мобильную полицейскую операцию. В Москве на три дня перекрывался центр города, в Петербурге тысячи солдат зачищали Дворцовую и оцепляли весь Невский проспект.

Масштабы этого гигантского перформанса потрясают воображение; со времен первой эстафеты, проведенной по инициативе Йозефа Геббельса перед берлинской Олимпиадой 1936 года, это стало самой длинной, самой массовой и самой технически оснащенной эстафетой: 123 дня, 65 тысяч километров, 14 тысяч факелоносцев, передвигающихся всеми возможными способами: от атомных ледоколов и космических кораблей до собачьих нарт и оленьих упряжек. По железной дороге огонь едет в штабном поезде РЖД из 11 вагонов, включая два вагона-ресторана, в сопровождении пятисот человек. Позади у олимпийского огня Северный полюс и открытый космос, впереди дно Байкала, вершина Эльбруса и угольная шахта.

Олимпийская эстафета становится религиозной церемонией: в вагоне и на ледоколе огонь путешествует в специальной «лампаде»; отправляя его поездом из Владивостока в Хабаровск, глава РЖД Владимир Якунин (имеющий большой опыт доставки Благодатного огня из Иерусалима) привычным жестом крестится на языческое пламя; а на пляже Сочи, по слухам, отдыхающие обрели принесенную морем чудотворную икону.

Мороз-воевода дозором обходит владенья свои, Россия метит собственную территорию. Опорными точками здесь являются Калининград (наш ответ Евросоюзу), Сахалин (кукиш японцам), Северный полюс (в контексте споров о территориальной принадлежности подводного хребта Ломоносова, где полярник Артур Чилингаров в 2007 году водрузил на дне титановый флаг России). Но особенно важен этот парад российского суверенитета на Кавказе, где факел будет путешествовать последние две недели эстафеты перед конечной остановкой в Сочи. Истинный смысл проведения Олимпиады в этом неспокойном регионе, вблизи очагов терроризма, — это окончательное утверждение российского суверенитета на Северном Кавказе, завершение двухсотлетней Кавказской войны.

И не случайно эстафета олимпийского огня проходит в дни решающего сражения за государственный суверенитет РФ. В Госдуме обсуждается законопроект, вводящий уголовную ответственность за пропаганду сепаратизма, «то есть распространение в любой форме взглядов, идей, призывов или агитации, чтобы поставить под сомнение территориальную целостность РФ». Зона поражения и мощность заряда печально известной 282-й статьи существенно увеличивается: за мыслепреступление против суверенитета предлагается давать тюремные сроки до 20 лет — гораздо больше, чем за убийство! Впрочем, преступления против государства всегда карались у нас жестче, чем преступления против личности. Телеканал НТВ изготовил очередную пропагандистскую «анатомию», на сей раз изобличающую врагов народа, сепаратистов и либералов, которые призывают к распаду России. А вице-премьер Дмитрий Рогозин предложил переименовать российский Дальний Восток в «Родной Восток» или Тихоокеанский регион, чтобы не отдалять его еще больше. На очереди, видимо, официальное переименование Крайнего Севера в бескрайний, как в песне Кола Бельды.