Дуглас Смит - Бывшие люди. Последние дни русской аристократии

Шереметевы покинули Ялту в тот же день. Дмитрий и мальчики отплыли на борту британского эсминца «Быстрый», а Ира с девочками – на крейсере «Принцесса Инна». Семейство воссоединилось в Константинополе, после чего они продолжили путешествие на Принцевы острова в Мраморном море. (Десять лет спустя другой русский политический изгой Лев Троцкий на этих островах провел четыре года жизни.) Поравнявшись с крейсером «Мальборо», пассажиры «Быстрого» отрядили Дмитрия поблагодарить вдовствующую императрицу за ее отказ покинуть Ялту, пока оттуда не были вывезены все желавшие уехать.

К концу апреля Шереметевы добрались до Мальты и оттуда отплыли на континент. Благодаря акциям бакинской нефтяной компании, которые они захватили с собой, у Дмитрия и Иры хватило денег на покупку дома в Антибе. Они прожили там несколько лет, а когда кончились сбережения, переехали в Рим, где состоялась помолвка их дочери Прасковьи с великим князем Романом Петровичем, сыном великого князя Петра Николаевича и великой княгини Милицы Николаевны (урожденной княжны Черногорской). В 1926 году Дмитрий стал первым председателем Союза русских дворян в эмиграции. Он умер и похоронен в Риме в 1943 году; Ира последовала за ним в 1959-м. Их сын Сергей сражался на фронтах Гражданской войны, прежде чем осесть в Италии с родителями. Второй сын Николай женился на княгине Ирине Юсуповой, единственной дочери князя Феликса Юсупова, убийцы Распутина, и стал помощником капитана на круизных линиях. Василий, младший, устроился работать шофером. Позднее он со своей женой Дарьей Татищевой купил ферму и виноградник и содержал небольшой отель в Савойе, пока не переехал в Париж.

Окончательная эвакуация состоялась в середине ноября 1920 года при генерале Врангеле. В течение нескольких дней 146 тысяч человек – вдвое больше того, что ожидалось, – были помещены на лодки и отправлены по волнам Черного моря в сторону Константинополя. Сам Врангель вступил на борт крейсера «Генерал Корнилов» 14-го ноября.

Те, кто бежал с приближением Красной армии, ничуть не преувеличивали опасность. Когда Красная армия овладела Крымом, ЧК начала регистрацию жителей. Бывшим офицерам белой армии была гарантирована жизнь. Те, кто поверил в это, явились и были арестованы; ночами их вывозили за город и расстреливали. Никто не был застрахован от такой участи. В Ялте в декабре 1920-го большевики расстреляли восьмидесятичетырехлетнюю княгиню Надежду Барятинскую вместе с дочерью и зятем.

Истребление белых офицеров продолжалось по всей России до 1922 года, несмотря на амнистию, объявленную в июне 1920-го. В Екатеринодаре было расстреляны три тысячи офицеров; в Одессе – до двух тысяч; в Екатеринбурге – две тысячи восемьсот человек. Страшнее всего обстояло дело в Крыму, где были казнены без малого пятьдесят тысяч человек – офицеры и чиновники. Обоснование казней было дано задним числом в ноябре 1921-го, когда в постановление об амнистии внесли уточнение: все те добровольцы, кто сознательно сражался в рядах белых армий, «преследуя цели защиты своих классовых интересов и буржуазного порядка», амнистии не подлежали.

Когда белая армия под командованием Врангеля покидала поле боя, белые терпели крах и в Сибири. 22 октября 1920 года атаман Семенов был выбит из своей столицы Читы, остатки его отряда отступили в Маньчжурию. Одной из самых странных страниц Гражданской войны была попытка барона Унгерн-Штернберга, прибалтийского дворянина и бывшего заместителя Семенова, создать базу для похода на Советскую Россию из Внешней Монголии, но в 1921 году он был схвачен и казнен. Последним оплотом белых был Владивосток, который был захвачен в конце октября 1922 года.

По разным оценкам, Россию в то время покинули от пятисот тысяч до трех миллионов человек. В большинстве своем это были не дворяне, а простые крестьяне и представители среднего класса, хотя среди них было много и дворян. Согласно одному из источников, к 1921 году в России находилось не более 12 % дореволюционного числа дворян, то есть около десяти тысяч семей или пятидесяти тысяч человек. Гражданская война расколола дворянство; с этих пор жизненные пути матерей и сыновей, братьев и сестер шли в разных направлениях. Пропасть между теми, кто остался, и теми, кто уехал, ширилась.

«Красная газета» в статье под названием «Сифилис» писала:

В Крыму умер сумасшедшей смертью от сифилиса целый класс. Русская аристократия, тот самый класс, на котором базировалась, на котором держалась сифилитическая, сумасшедшая царская власть. И на котором базировалось «Белое дело». Нет больше российского дворянства. Нет больше русской аристократии. Нет больше «Белого дела» – оно умерло. Окончательно умерло.

Но не все представители этого класса умерли или бежали. Галина фон Мекк была среди тех, кто остался. Вот как она это описывала:

Мир, который мы знали, умер, завтра не существовало, было только сегодня. Будущее было туманно, а настоящее представляло собой хаос. <���…> Многие бежали из страны. Другие, самые храбрые, приняли суровый вызов поверженной родины. Наши кошельки были пусты, в печах не было дров, не лучше обстояло дело и с нашими желудками, но мы выживали и боролись.

Некоторые члены Советского правительства были вполне согласны с этим заключением фон Мекк. В 1921 году Ленин констатирует, что, несмотря на то что помещики и капиталисты уничтожены как политический класс, некоторые из них, вынужденные скрывать свое происхождение и загнанные в подполье, заняли руководящие должности в органах советской власти. Угроза, исходящая от старого режима, в глазах большевиков не стала меньше и незначительнее.

После двух революций и семи лет войны Россия лежала в руинах. Сельское хозяйство и промышленность были еле живы. Общая стоимость готовой продукции составляла в 1921 году лишь 16 % от показателей 1912 года, национальный доход 1920 года не превышал 40 % 1913-го. За американский доллар, который стоил два рубля в 1914 году, в 1920-м давали тысячу двести рублей. Города и села опустели, Москва и Петроград потеряли более половины жителей. Годы войны и последовавшие в 1920 и 1921 годах засухи привели к голоду, охватившему Поволжье, центральные и северные области России. Голод был страшный, отмечались случаи людоедства. Рухнула вся социальная структура. Около семи миллионов сирот оказались на улице, вынужденные попрошайничать, воровать и торговать собой, чтобы выжить.

Власть коммунистов (так большевики стали официально называться с 1918 года) столкнулась с протестами населения. Зимой 1920/21 года в нескольких городах России, в том числе в Москве и Петербурге, колыбели революции, бастовали рабочие. Они требовали увеличения продовольственных пайков, усиления рабочего контроля и восстановления гражданских прав. На протесты власть ответила насилием. В Саратове были арестованы и приговорены к смертной казни двести девятнадцать рабочих, остальных участников забастовки бросили в тюрьму. В марте 1921 года восстали моряки Кронштадта, требуя положить конец государственному контролю над экономикой и однопартийной власти. Это восстание было также жестоко подавлено. Сотни матросов – союзников коммунистов в революционные дни 1917-го – были расстреляны, тысячи отправлены на север в концлагеря.