Александр Афанасьев - Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга 3. Время беды

После чего — киевский журналист афганского происхождения Мустафа Найем 22 ноября написал в твиттере дословно следующее:

Встречаемся в 22.30 под монументом Независимости. Одевайтесь тепло, берите зонтики, чай, кофе, хорошее настроение и друзей.

О дальнейшем — лучше послушаем из первых, так сказать, уст

http://podrobnosti.ua/1003804-mustafa-najem.html

Оранжевая революция началась 21 ноября, то есть первые люди вышли на майдан 21 числа. В Facebook я писал тогда, что это очень символично, то, что происходит в этот день.

И когда уже было видно брожение, напряженность, я в порядке сообщения пишу пост в Facebook о том, что давайте определимся, кто действительно готов что-то делать. Не просто говорить, а что-то делать. И если вы готовы, напишите комментарий, что «да, я готов».

Я почему-то думал тогда, что человек, который просто лайкает, делает безответственный шаг. Просто лайкнули и хорошо. Когда ты пишешь «я готов», твоя фамилия высвечивается, имя, видно, что ты готов, — это другой шаг немного.

Условием было, что если нас соберется 1000 человек, то есть 1000 комментариев, то мы будем думать, что делать дальше, как-то организовывать.

Где-то в течение получаса или часа собралось более 800 или 600 комментариев. И я решил, что если уже есть 600–700, то не обязательно ждать остальных 400.

Следующий пост был о том, что давайте выйдем к монументу Независимости на Майдан просто встретимся.

Честно говоря, на тот момент я это рассматривал как подготовку к празднованию следующего дня. Суть была в том, что как раз именно в этот день началась Оранжевая революция, и было бы правильно тогда начать.

Это было где-то в 8 часов, в 8.30. встречу назначили на 10 часов. Была дождливая ночь, и я не ожидал, что выйдет много людей.

Что меня удивило, что этот пост очень сильно был расшарен. Не сколько было лайков, сколько людей его перепостили, перепубликовали.

В итоге, когда уже было часов 9–9.30, я уже начал понимать, что людей собирается больше, чем я думал.

Это были не тысячи, но точно сотни. Я, честно говоря, думал, что там соберутся только журналисты, эксперты, активисты, но я не думал, что это будут обычные люди, которые прочитали и вышли.

В 10.30, когда я прибыл, было, человек 50–60, где-то уже к 11–12 там уже было порядка тысячи людей.

То есть, по его собственному признанию — Мустафа Найем максимум на что рассчитывал — на какую-то «камерную» акцию для своих — журналистов, политаналитиков, блоггеров и прочего неспокойного люда, который есть в любой столице.

Примечателен и сам человек, с которого начался второй Майдан.

Из википедии

Мустафа Найем родился 28 июня 1981 года в Кабуле. Этнический пуштун, родной язык — дари. Отец был заместителем министра образования. В 1989 г. Мустафа переехал вместе с ним в Москву, а в 1990 г. — в Киев. В 1998 году он окончил технический лицей в Шевченковском районе Киева, а в 2004 — факультет авиационных и космических систем Киевского политехнического института.

После КПИ Мустафа некоторое время был ударником в группе, выступавшей в киевских кафе, затем играл в театре «Чёрный квадрат». В сентябре 2004 года начал журналистскую карьеру, став корреспондентом отдела политики в информационном агентстве «Контекст-Медиа». С июля 2005 года по июнь 2007 года был корреспондентом газеты «Коммерсантъ Украина». В январе 2006 года стал корреспондентом и автором журналистских расследований интернет-издания «Украинская правда».

Сотрудничество с Савиком Шустером

В июле 2007 года стал редактором-спецкорреспондентом программы «Свобода Савика Шустера», выходившей сначала на канале «Интер», с 2008 года — на канале «Украина» уже под названием «Шустер live», а с 2011 года — на «Первом национальном»…

По словам людей, знавших политический Киев до Майдана, Найем — один из наиболее известных и заметных политических журналистов. Знал всех, кого надо знать, мог взять интервью у любого. Прошел школу Украинской правды — ведущего оппозиционного медиа страны, основанного самим Гонгадзе — и в какой-то степени стал «Гонгадзе наших дней». Самое интересное, что и Гонгадзе и Найем — не были украинцами, оба происходили из восточных стран — Гонгадзе из Грузии, Найем — из Афганистана. Тем не менее — они не просто сумели «вписаться» на Украине и стать своими — они стали людьми, которые вносят вклад в украинскую историю. Гонгадзе — лично обзванивал отсутствующих депутатов в Конституционную ночь. Найем — написал пост в Твиттере, который стронул с места лавину.

Надо понимать, что Майдан произошел не на пустом месте, и сам Майдан, и столкновение с Россией — было подготовлено заранее, Майдан скорее «обналичил» то настроение, которое «витало в воздухе». До майдана — Украина прошла как минимум через две пробные «мобилизации» — убийство Оксаны Макар и события во Врадиевке. Страна закипала… Андрей Манчук, украинский левый активист описал, как летом 2013 вспыхнул стихийный митинг против застройки… с какой готовностью люди из окрестных домов высыпали на улицу и присоединились к митингу. Социальный взрыв, как ответ на «звиряче побиття» студентов — был неминуем, так как обстановка была взрывоопасной, и достаточно было одного прецедента, особенно с участием ненавидимой всеми милиции — чтобы все взорвалось…

В тот промозглый осенний день — в центре Киева собралось всего несколько сотен человек. В основном все были знакомы по фейсбуку — то есть тот же самый класс креаклов, кто пытался, но не смог что-то изменить в Москве. Годовщина Майдана. Все обнимаются, никакой агрессии нет. Часам к одиннадцати собралось до полутысячи человек, взялись за руки, начали петь гимн Украины, кричать Украина це Европа! Приехали Кличко, Луценко, Тягнибок, Парубий — обычный набор оппозиционных митингов. Подъехал Беркут, но бить никого не стал — просто для порядка.

Над всем над этим — незримо висит тень «единственного мужчины в украинской политике» — Юлии Тимошенко. Юлия Тимошенко — сидит в Харьковском СИЗО, отбывая уголовное наказание за противозаконные действия, совершенные ею в период ее двух премьерств, в частности — заключение договора на поставку российского газа по непрозрачной схеме и по цене выше всех в Европе. Бизнес на российском и туркменском газе — это своего рода квазиналог в украинской экономике, потому что газ нужен всем, и юридическим лицам и физическим. Газ закупается по цене самой дорогой в Европе, а потребителям — дотируется, и на таком основании — совершенно законно, регулярно и в больших количествах изымаются деньги из бюджета. Тимошенко сидит, ее схему прибрал к рукам Виктор Федорович… и казалось бы, народу радоваться, самого премьера (бывшего правда) за коррупцию посадили. Ан нет — с самого приговора и до начала событий второго Майдана — на Крещатике разворачиваются палатки с лозунгами «Юле-волю!», а тема Тимошенко становится камнем преткновения буквально во всем. Освободить ее настойчиво требует Европа, юлины сторонники — самые активные на всех протестных митингах и акциях… при этом, что самое удивительное — никто на Украине особо не сомневается, что Тимошенко причастна к актам коррупции. Но все равно — требуют ее освобождения, и освобождение Тимошенко — одно из первых действий постмайданной власти. Здорово… требовали бороться с коррупцией, а начинают не с посадки троих своих друзей, а с освобождения уже сидящих. Просто здорово…