Юрий Рост - Пути в незнаемое [Писатели рассказывают о науке]

Естественно, стараются превратить в пашни все пригодные для этой цели почвы. Даже болота осушают. Даже пустыни орошают, хотя дело это дорогое. В горы забираются, строят там террасы и на них разводят сады-огороды. А голландцы и японцы создают земли на морских мелководьях, отгораживая их от воды плотинами.

Мы тоже кое-что в этом направлении предпринимали, но как-то очень с ходу, часто без достаточного научного обоснования и без загляда в отдаленные последствия того или другого шага. Р-раз! — и почти сорок миллионов гектаров целинной степи обратили в пашню, не оставив вокруг и клочка дернины с травой. А вскоре ужасались зачастившим пыльным бурям, которые с трудом удалось ослабить с помощью дельного, уже покойного, биолога А. И. Бараева, настоявшего на плоскорезной обработке и частых кулисах из высокорослых трав, т. е. полосок все той же степи, своими корнями державшей почву и при ветрах. Целина облегченно вздохнула, она продолжает давать хлеб, хотя грех наш перед нею огромный.

Еще р-раз! — и в течение трех лет уничтожили едва ли не все многолетние травы в севооборотах, оставив поля без клеверов и люцерны, а скот — без хороших кормов. Таким образом «выгадали» дополнительные 2–3 миллиона гектаров под зерно. А поплатились (и еще расплачиваемся!) быстрым ухудшением качества пашни, смывом мелкозема и ростом оврагов, которые уже погубили, как утверждают почвоведы и биологи, более шести миллионов гектаров чернозема.

В семидесятые годы были еще раз наказаны неуёмным осушением песчаных почв в Белоруссии, где задумали создать огромные, высокоурожайные картофельные поля. А создали не столько картофельники, сколько летучие пески, которые в иные годы, как в Каракумах, взвихряются ветром в небо. Сегодня там срочно сеют люпин и другие травы, которые закрепляют пески и создают гумусированные почвы.

Почти тогда же отличилась солнечная Молдавия, где по задумке своего руководства посадили неоглядные сады на много верст во все стороны. Эту противоестественную монокультуру природа никак не хочет усыновлять. Сады-великаны плохо плодоносят, зато хороши для размножения вредителей и болезней, справиться с которыми труднее, чем провести посадку. Что там придумают для рачительного использования земли — пока неясно.

Беспокоясь о хлебе насущном, о молоке-мясе, которых все время недостает, мы в то же время с легкой душой перепрудили Волгу, Каму, Днепр, затопили или подтопили на веки вечные много миллионов гектаров пойменного луга, пастбища, леса и превратили эти вольные реки в каскад стоячих прудов, зарастающих ряской. Считалось, что тут мы получим бездну энергии. Энергию получили, правда далеко не такую, о которой думали. А заплатили за нее потерей кормящей земли, подзабыв непреложную истину, что земля — важнейшая форма энергии, способная самовосстанавливаться. Вечная энергия. Без нее народу просто нельзя жить.

Наши старопахотные земли, до которых не дотянулись руки «преобразователей природы», сегодня ослаблены более чем наполовину. Приходится тратить огромные средства для восстановления плодородия и для защиты от эрозии на склонах. Быть может, теперь, когда освободятся крупные средства, неразумно переданные «поворотчикам рек», удастся хоть часть этих денег использовать на настоящую мелиорацию — на удобрение, травосеяние, посадку лесополос, о которых мы как-то слишком легко позабыли.

На фоне крупных ошибок в землепользовании лучше просматриваются задачи долговременного улучшения почвы, ее мелиорация проверенными методами, тем более что разового, облегченного способа возрождения плодородия не существует, а искатели таких чудесных способов показали свою нравственную недостаточность уже не один раз.

А вот откуда возникает такая недостаточность, стоит разобраться, поскольку ошибки и сегодня встречаются не так уж редко.

Среди причин, порождающих у специалистов узкопонятую агротехнику, надо назвать ошибки в образовании на разных уровнях — от курсов в районе и до институтов в центре. Здесь с начала и до конца как-то очень рационально и узко определяют пашню как «средство производства» в ряду других «средств», таких, как уголь, нефть. Добыл — и успокоился: энергия твоя.

Учение о способах пользования плодородием почвы утилитарно, оно воспитывает в студентах технократизм, равнодушие к судьбе мира живого, куда относят пашню, вообще почву. Так закрепляется мысль о необходимости получения от земли ее благ без всякой благодарности или хотя бы элементарного уважения. Брать, брать и брать — вот главное, что выносят будущие механизаторы и агрономы из учебных заведений. И с такой же мыслью приезжают на поле, на луг.

Что это природа живая и ранимая, что пашня есть особое животворное тело, что существуют обязательные законы возврата использованного плодородия — все это выглядит на практике второстепенным и часто забывается, тем более что заработок идет не от сохранности земли, а от определенной работы, не от урожая, а от нормы выработки.

В таких условиях и теряется многовековая уважительность крестьянина к земле. Законы землепользования забываются, остается озабоченность о сегодняшнемуспехе с урожаем, а не судьба пашни в будущем и не дума о судьбе самой пашни.

Ведь таких совестливых и озабоченных воспитателей, какими были в свое время ученые из школы В. В. Докучаева, потом из школы современных почвенников, где выделяются В. А. Ковда, В. В. Егоров, М. С. Гиляров, А. Г. Назаров, А. Н. Тюрюканов, Б. И. Розанов и их предшественники — А. Г. Дояренко, С. К. Чаянов, Н. М. Тулайков, К. К. Гедройц; таких обеспокоенных ученых сегодняшнего дня, как A. Л. Яншин, Н. В. Усольцев, Ф. Я. Шипунов, Н. Н. Моисеев, Д. С. Орлов, В. Ф. Вальков, Я. И. Потапенко, А. И. Бараев, Т. С. Мальцев, явно недостает в учебных заведениях, в научно-исследовательских учреждениях, чтобы повлиять на престиж почвоведения и экологии, развенчать идею сиюминутности в землепользовании.

Мы уже не говорим о системе Агропрома, где потребительство оттеснило за кулисы едва ли не все нравственные аспекты землепользования.

Вот уже много десятилетий продолжается азартное, экстенсивное, т. е. одностороннее, использование плодородия пашни. В этом порочном, тупиковом направлении действуют почти все люди, вооруженные тяжелыми машинами, которые ускоряют разрушение верхнего слоя почвы — распыляют, уплотняют, уродуют эту самую нежную «кожу земли». Лишь бы взять побольше урожай сегодня. О завтрашнем дне — потом, когда можно без ущерба для плана сегодняшнего… Но и завтра — тоже план, чуть больший, требующий дополнительного напряжения, поиска земли под зерно. И снова за счет травяных полей, паров…

Вот так много лет ведется довольно опасная игра с пашней, лугами, которые пока выдерживают нарастающий стресс — не без ущерба для плодородия, конечно.