Рута Ванагайте - Свои. Путешествие с врагом

Немалая часть отряда ушла вместе с немецкой армией на Запад. Позже они жили в Англии, Австралии, США и умерли в почтенном возрасте.

Интереснее всего судьба тех членов отряда, о которых КГБ в совершенно секретных делах пишет: “принадлежит к агентурной сети”, или “переведен в агенты”, или “агент Йонас” [137] Ibid., p. 226. . Что предложил им КГБ? Меньшие наказания? Агентом КГБ устроилась работать и бывшая повариха столовой Особого отряда, которую КГБ именует “агентом Иреной”.

Только один боец Особого отряда покончил жизнь самоубийством – во время операции в Панеряе выстрелил себе в живот и вскоре умер в больнице. Правда ли это? По другим свидетельствам, он просто чистил ружье. Фамилия этого человека – Ивинскис.

Статистика деяний Особого отряда:

1941–1944 годы, Вильнюс, Панеряй – около 70 тысяч человек.

Осень 1941 года:

20 сентября, Неменчине – 403 человека.

22 сентября, Новая Вильня – 1159 человек.

24 сентября, Варена – 1767 человек.

25 сентября, Яшюнай – 575 человек.

27 сентября, Эйшишкес – 3446 человек.

30 сентября, Тракай – 1446 человек.

6 октября, Семелишкес – 962 человека.

7–8 октября (еврейский Новый год), Швянчёнеляй – 3450 человек.

Майор Антанас Импулявичюс, офицер литовской армии, во время советской оккупации Литвы был арестован и провел в заключении девять с половиной месяцев. Во время допросов к нему могли применяться “меры физического воздействия”.

Делом Импулявичюса занимались следующие лица еврейской национальности: помощник начальника 3-го отдела НКВД ЛССР старший лейтенант Даниил Шварцман, начальник следственного отдела НКВД ЛССР Евсей Розаускас и Моисей Виленский, а также два должностных лица русской национальности и один литовской. Когда началась война, Импулявичюс был выпущен из тюрьмы и стал командиром Национального трудового охранного батальона. Он попросился в отпуск на пять недель для поправки пошатнувшегося в тюрьме здоровья и нервной системы [138] Alfredas Rukšėnas. Kauno savisaugos batalionų karių dalyvavimo žydų ir kitų asmenų grupių žudynėse vokiečių okupacijos laikotarpiu (1941–1944) motyvai . Iš: Genocidas ir rezistencija , p. 47–48. .

Командиром батальона А. Импулявичюс стал в августе 1941 года. Это был второй полицейский (TDA/PPT) батальон. Шестого октября батальон торжественно проводили в Белоруссию. Бойцам передали приветствие генерального советника Пятраса Кубилюнаса. Военный комендант Каунаса обратился к солдатам так:

6 октября 1941 г.

Приветствие:

Отбывающие воины, выполняйте возложенные на вас обязанности решительно, добросовестно и честно. Везде и всегда показывайте себя достойными благородного имени литовского воина, ибо вы представляете весь литовский народ.

Капитан Квецинскас, комендант Каунаса [139] CVA, f. 1444, ap. 1, b. 3, l. 159.

Солдаты батальона под командованием майора Антанаса Импулявичюса в 1941–1944 годах в Литве и более чем в пятнадцати местностях Белоруссии убили более 27 тысяч евреев, военнопленных, гражданских и участников антинацистского сопротивления. С 8 октября по 13 ноября 1941 года этот литовский батальон участвовал во всех без исключения акциях по уничтожению евреев в Белоруссии (например, в операции “Акция без евреев” (нем. Aktion Judenrein ), в то время расстреливали евреев, собранных из Минской, Борисовской и Слуцкой областей.

Батальон участвовал в убийствах слуцких евреев и делал это с таким воодушевлением, что позже гебитскомиссар Карл писал генеральному комиссару Вильгельму Кубе: “С сожалением должен сообщить, что проведение акции отдавало садизмом”. Особой жестокостью Карл считал то, что некоторые евреи смогли вылезти из засыпанных землей могил, другими словами – были похоронены заживо. “Умоляю исполнить одну мою просьбу, – пишет Карл, – в будущем прошу держать этот батальон как можно дальше от меня” [140] Robert van Voren. Neįsisavinta praeitis: Holokaustas Lietuvoje , p. 189. .

Приведенные далее интервью солдат из батальона Импулявичюса получены из фондов Вашингтонского музея Холокоста, из коллекции Джеффа и Тоби Хэрр. С солдатами беседовал режиссер Саулюс Бержинис.

Леонас Стонкус родился в Дарбенае в 1921 году. В начале войны ему был двадцать один год. Во время советской оккупации он с четырьмя друзьями пытался перейти границу и искать работу в Германии. Был схвачен русскими, заключен в Каунасскую тюрьму, где и дождался первого дня войны, когда тюремный сторож отпер двери и всех выпустил.

леонас стонкус: Мы пошли вниз, там, в столовой, народу полно, может, тысячи полторы. Уговаривали немедленно вступить в ряды литовских добровольцев. Я подумал: жизнь у меня очень грустная, все равно придется в армии служить… Сказали, куда обращаться, куда идти. Мы вдвоем и вступили в ряды добровольцев литовской армии. […] Получили литовскую военную форму и повязку “Литовский военный доброволец”. Обучались пять месяцев. Потом уже дали винтовки. Мы охраняли железнодорожный вокзал, Шанчяйский аэродром. Потом вдруг приказ: ехать в Минск. И все.

Приходилось ли участвовать в расстрелах?

Молодых внаглую не гнали, только работу давали потяжелее. И денег не получаешь. Кто все время при расстрелах был – те были возрастом постарше… Никто не знал, что придется на расстрелы ехать. Привезли, евреев в ряд согнали, и тогда получаешь команду: “Оружие на плечо!”, “Целься!”, “Огонь!” – и стреляют. Те, которые расстреливали, получали за работу прибавку к зарплате. За расстрел евреев платили дороже всего.

Сколько платили?

Сколько получали, они не говорили. Поначалу меньше, потом все больше, больше… Которые стреляли, были добровольцами. Весь батальон был из добровольцев.

Можно ли было отказаться расстреливать?

Можно было. Если бы весь батальон отказался, не стал бы стрелять, вот бы взбесились эти наши офицеры. Нагляделись мы на этих офицеров – такие жестокие, смотреть страшно… Не понимаю, золотом, что ли, им платили. Когда стоит посреди солдат – “Огонь!” – и стреляет. Все стреляют, так и он должен огонь открыть.

С какого расстояния надо было стрелять?

Стрелять надо было примерно с десяти метров.

Сколько вы людей застрелили?

Я, что ли? Одного. И то еще не до смерти. Я не мог этого делать, и все. Мне плохо становится, трясусь, и все.

Как это выглядело, когда стреляли?

Пять патронов в обойме. Пять выпустишь, и другие приходят. Солдаты становились с другой стороны ямы после того, как пригоняли евреев. Все происходило мгновенно: быстро выстроили, и сразу же. Кто там их закапывал, не знаю, белорусы или, может, какие гражданские были, которым платили зарплату.

Вы видели их лица?

Евреев, что ли? Люди как люди.

Куда вы стреляли?

Так прямо в грудь. Не в голову же стрелять. В голову – это меткость требуется. Много было солдат, которые волновались… Такую работу делали…