Рута Ванагайте - Свои. Путешествие с врагом

Эфраим: Хорошо. Пусть это будет путешествие с врагом, но без драк.

В конце XIX века в Линкменисе жили 297 евреев (35,1 % всего населения) [164] Здесь и дальше данные о количестве жителей еврейской национальности приводятся по карте “Литовские евреи, жившие в городах и местечках в конце XIX века”, подготовленной Международной комиссией по оценке преступлений нацистского и советского оккупационных режимов. .

Первое местечко в Литве, куда приехали два врага – родина дедов Эфраима Зуроффа. Дед Зуроффа утонул в озере Жездрас. Эфраим до сих пор боится воды. В Линкменисе до войны жили двадцать три еврейских семьи.

Рядом с озером Жездрас – деревня Пажездрис. От Линкмениса, а стало быть, и от еврейских домов, до этой деревни полтора километра. В деревне Пажездрис родился Адомас Лунюс, командовавший партизанами, которые убивали евреев.

Что здесь произошло в 1941 году? Свидетельства сохранились в делах, хранящихся в Литовском особом архиве.

Свидетель Билейшис, житель Линкмениса, рассказывает:

В начале войны Германии против СССР в местечке Линкменис и его окрестностях действовал так называемый “партизанский отряд”, командиром которого был сидящий сейчас напротив меня Лунюс Адомас, членом этого “партизанского” отряда был и я. Как командир отряда Лунюс был вооружен пистолетом.

Точно не припомню, но приблизительно в конце июля 1941 года Лунюс Адомас собрал в помещении, где раньше было пожарное депо, а в то время – штаб, всех членов отряда. На этом собрании было человек примерно тридцать-сорок. В том числе и я. Тогда Лунюс Адомас, обращаясь к нам, “партизанам”, “повстанцам”, сообщил, что необходимо согнать все еврейские семьи в помещение школы в деревне Дваришкяй. В тот раз Адомас Лунюс всех повстанцев разделил на группы по четыре-пять человек. Лунюс дал каждой группе задание – какую конкретно еврейскую семью она должна забрать и доставить в помещение деревенской школы в Дваришкяй. Помню, что я с двумя незнакомыми “партизанами” получил задание доставить на место сбора одну еврейскую семью, фамилию не помню. Выполняя это задание, я пошел в дом той семьи, в семье было три или четыре человека, сейчас в этом доме живет Шеренас Юргис.

Когда я вместе с другими пришел уводить еврейскую семью, мы им предложили идти вместе с нами к деревенской школе в Дваришкяй. Мы привели еврейскую семью к школе, где нас встретил Адомас Лунюс, который мне и другим “партизанам”, “повстанцам” предложил доставить евреев на поляну, которая была за деревней Дваришкяй, неподалеку от озера Усяй. Как он сказал, мы там найдем место сбора. Когда мы привели евреев на поляну рядом с озером, там уже были евреи, которых конвоировали другие “партизаны”. Помню, что евреи сидели на земле одной кучей, а “партизаны” стояли рядом и их сторожили. Приведенных нами троих евреев мы посадили туда, где уже сидели другие евреи.

Всего на этой поляне было собрано около пятидесяти советских граждан еврейской национальности, может, больше, а может, и меньше. Когда всех евреев собрали на поляне у озера, пришел Адомас Лунюс, который осмотрел место сбора и дал команду всем евреям лечь на землю лицом вниз, что они и сделали.

Потом Лунюс сказал: будем расстреливать евреев, и “партизаны” должны будут начать стрелять по его сигналу, то есть когда он выстрелит из пистолета.

Лежавшие на земле евреи, услышав, что их расстреляют, начали кричать и плакать. Стоя рядом с местом расстрела, я хорошо видел, что Адомас Лунюс выстрелил из пистолета, но куда он стрелял, вверх или в лежащих евреев, я не видел.

После его выстрела, это было примерно в 11–12 часов дня, все “партизаны” (повстанцы), у которых было оружие, начали расстреливать лежащих на земле евреев. Расстрел советских граждан еврейской национальности продолжался примерно 15 минут. После расстрела евреев Адомас Лунюс обратился к повстанцам, у которых не было оружия, и сказал, что желающие могут идти домой, что я и сделал.

Несколько дней спустя из квартир расстрелянных евреев в синагоге в Линкменисе были собраны еврейские вещи, а потом некоторые вещи получили “партизаны”, среди них и я получил два полотенца, скатерть и еще что-то, но что – не помню [165] LYA, K-1, ap. 58, b. 46360/3, t. 2, p. 213–215. .

Говорит Адомас Лунюс:

Я не вполне согласен с некоторыми показаниями свидетеля. […] Повстанцы просили у меня разрешения расстреливать евреев, раздев догола, забирать у них часы, кольца и другие ценности, однако я запретил это делать и дал команду расстреливать евреев в одежде. […] Показаний свидетеля о том, что после моей команды “Огонь” он сбежал с места расстрела, я не подтверждаю. Случаев бегства повстанцев с места расстрела вообще не было [166] Ibid., p. 230. .

Свидетель Владас Клюкас, живший рядом с местом расстрела:

Я увидел из своего окна, как члены отряда повстанцев гонят евреев на поляну у озера Усяй. Мне стало интересно, что повстанцы сделают с евреями. Я пошел в свой сад и, прячась за деревьями, вошел в сарай, который находился во дворе у Миколаса Пиланиса. Войдя в сарай, я залез, как по лестнице, по приколоченным к стене доскам и стал смотреть через дыру размером 30 см в стене сарая, через которую хорошо было видно поле рядом с деревней Дваришкяй. Со своего наблюдательного поста я видел советских граждан еврейской национальности, которые сидели на земле. […] Кто-то из евреев стал просить повстанцев позволить им перед смертью помолиться. Как евреи молились – сидя или лежа, – за давностью событий не помню.

Когда расстрел закончился, я вышел из сарая и решил пойти посмотреть своего коня, который пасся на расстоянии примерно 300–400 метров от места расстрела. Когда я шел посмотреть коня и прошел примерно 20–25 метров, кто-то из повстанцев подозвал меня к месту расстрела, и когда я подошел, Адомас Лунюс показал мне лопату и велел копать яму. Нас было несколько человек, и мы выкопали четыре или пять ям [167] Ibid., p. 235. .

Свидетель Алекна, 7 января 1960 года в кабинете 157 спецотдела КГБ. Очная ставка происходит при электрическом освещении [168] В тексте эти три слова по-русски, в скобках дан перевод на литовский. , на литовском языке, через переводчика Тарашкявичюса. В протоколе записано:

Летом 1941 года, в начале войны Германии против СССР, я шел через местечко Линкменис, где встретил Лунюса – он сейчас сидит напротив меня, – который предложил мне вступить в отряд повстанцев под его командованием, еще он сказал, что, если я вступлю в отряд, меня не мобилизуют в немецкую армию и не угонят в Германию. Узнав об этом, я дал Лунюсу согласие вступить в отряд повстанцев. Таким образом, я в отряде командира Лунюса пробыл две недели.